Вейгард
Шрифт:
Мы шли на юг, к территориям, где, согласно донесениям караульных, армия Вилла перешла государственную границу. Пребывание врага в моем королевстве уже бросалось в глаза: по дорогам навстречу нам двигались груженные скарбом обозы – люди спешили перебраться поближе к столице и подальше от стремительно разворачивающихся на юге военных действий. Народ был напуган и подавлен, покидать насиженные места никому не хотелось, но война придвинулась вплотную к их домам, и им не оставалось ничего другого, как только спасаться бегством. Приход армии люди встречали с искренней радостью, приветственно кричали, швыряли в воздух шляпы (у кого они, конечно,
Один из проезжих крестьян так неудачно запустил в воздух кота, что животное приземлилось на спину тощей лошаденки. Кот вцепился в шкуру лошади когтями, и, конечно, она понесла. Обоз, едва не опрокидываясь на ухабах, быстро скрылся за горизонтом. На обочине остались лежать несколько открытых сундуков, увязанная в узлы серая одежонка и орущая в голос жена бедолаги. Вот будет ему на орехи, когда вернется! Если, конечно, он отважится вернуться.
Впрочем, далеко не все радовались нашему появлению – многие при встрече с освободительной армией вели себя настороженно. Поначалу я никак не мог понять, в чем дело, и очень удивлялся тому, что беженцы так скованны, поглядывают на меня исподлобья и перешептываются между собой, словно что-то задумали. И вдруг меня осенило: бог ты мой, а ведь к моменту столкновения с войсками Вилла армия Стерпора может быть намного многочисленнее. Среди беженцев попадалось множество крепких мужчин. Они, вероятно, боялись, что я заставлю их вступить в королевское войско и им придется, оставив семью, отправиться в обратный путь, на юг. Опасения их были небезосновательны. Я хлопнул себя по лбу (И как это раньше мне в голову не пришла блестящая идея отлавливать беженцев?!) и отдал приказание организовать спецотряд для насильственной вербовки всех лиц мужского пола, способных держать в руках оружие.
Зрелище развернулось не из приятных. Некоторые, услышав о жалованье и щедром вознаграждении, которое ожидает их в случае победы, сами присоединялись ко мне. Но таких было меньшинство. Остальные же отчаянно сопротивлялись, не желая вступать в ополчение ни под каким предлогом. Кое-кого моим воинам даже пришлось крепко измордовать, прежде чем они согласились взяться за меч. Бабы голосили, детишки плакали, лошади ржали. Но я подавлял в себе жалость и твердо смотрел в глаза лошадей: шла война! Так что к столице обозы беженцев направлялись уже без мужчин. Новоиспеченные вояки с грустью провожали взглядом свои семьи, но потом принимались за пересчитывание первого жалованья – шести медных монет, и это занятие дарило им утешение и радость. Я-то знаю: для того чтобы настроение всегда было на высоте, нет ничего лучше ощущения финансовой стабильности!
Я шел в авангарде армии в шляпе с радужными перьями, металлической кирасе поверх камзола, Мордур висел на боку, демоническая рука лежала на его гладкой рукояти. Я ощущал себя освободителем, спасителем народа. Моя страна в опасности, враг пришел, чтобы поработить нас, но мы дадим неприятелю решительный отпор, мы дадим деятельному Виллу славного пинка под зад. Прочь с моей земли, наглый захватчик! И что с того, что я не собираюсь останавливаться на достигнутом и буду гнать тебя до самой столицы Вейгарда. Я все равно – освободитель, спаситель народа от подлой вражины.
Верный Кар Варнан держался слева и чуть позади. По правую руку, выколачивая посохом пыль из дороги, семенил Ламас. Он кряхтел и поминутно жаловался, что ему, как самому дряхлому участнику похода, надо было выделить лошаденку. Пусть самую старую, самую завалящую, его устроила бы любая кляча, лишь бы не тащиться ни своих двоих – кривеньких и порядком утомленных ножках. Так он распинался от самой столицы. В конце концов его речи достали меня окончательно.
– Заткнись, Ламас, – потребовал я, – или я за себя не отвечаю. Разве ты не видишь, все мои воины – пешие…
– Не-э-т! – проскрипел колдун. – Вон те едут на лошадях.
– Да, едут. Это десятка гонцов, они доставляют срочные депеши. Я не мог лишить их лошадей' Когда мы выходили из городских ворот, речь о том, что ты поедешь в седле, кажется, не шла…
– А теперь идет, – заявил колдун. – Вы, ваше величество, придерживаетесь слишком быстрого темпа. Так и чешете. Так и чешете, будто вам скипидару под хвост сунули. А у меня уже ноги гудят, и спина совсем не гнется. Так недолго и окочуриться…
– И окочуришься, – пробасил Кар Варнан, – если сей же час не заткнешься!
После того как Ламас упек великана за решетку, отношения их, и прежде не отличавшиеся особым радушием, вконец испортились.
– Спасибо, – поблагодарил я Варнана за поддержку. – Ламас, сейчас я ничем не могу тебе помочь, только добрым советом. Постарайся шагать размеренно, нужно суметь попасть в общий ритм. Шаг правой, шаг левой, шаг правой, шаг левой. Скоро ты сам увидишь – тебе станет намного легче… Ну или действительно окочуришься. – Я засмеялся, довольный шуткой. Кар Варнан меня поддержал.
Ламас крякнул от негодования и затерялся в толпе. Некоторое время от него не было ни слуху ни духу. Я уже вздохнул спокойно, как вдруг он опять объявился. Несколько крепких воинов вынесли колдуна вперед, они держали его, подхватив под колени. Судя по выражению лиц, носильщики пребывали в нирване, на лицах у них отражалось неземное блаженство.
– Зачаровал ребят, гад плешивый! – выдохнул Варнан.
Я махнул рукой, показывая, что не вижу в действиях Ламаса ничего дурного. В конце концов ему действительно следовало еще в столице выделить лошадь. Если колдун не врет, то ему недавно исполнилось сто тридцать четыре года. В таком возрасте по дорогам особенно не побегаешь.
Беженцев нам попадалось все меньше и меньше…
У меня возникли опасения, что мы сможем разминуться с армией Вилла. Еще хуже, если его хитроумные военачальники поставили впереди ловушку и мы в нее угодим. Я приказал остановиться. Тысячники и сотники проорали следом за Каром Варнаном: «Всем стоять!» Воинство застыло, ожидая моих дальнейших распоряжений.
– Разбить лагерь, – скомандовал я.
– Разбить лагерь… разбить лагерь… разбить лагерь… – понеслось за моей спиной.
Я решил отправить вперед разведчиков. Возможно, им удастся выяснить, насколько далеко находится враг, как далеко он прошел по моим землям и сколько всего людей вторглось на территорию Стерпора. Узнав все о расстановке сил и расположении неприятеля, я смогу спланировать правильную атаку. Лучшая защита, как известно, – нападение. Но не та, когда, словно берсеркер, кидаешься вперед очертя голову, а та, когда все заранее предусмотрено, когда командир четко представляет себе расстановку сил и организует нападение по всем правилам военной науки.
В глубине души я надеялся, что разведчики принесут данные о перемещении неприятеля и я смогу, заняв выгодную позицию, заманить войска Вилла в капкан и уничтожить одним мощным ударом.
Но, к моему удивлению, ни один из разведчиков не вернулся. Я ожидал почти сутки, пока окончательно не утвердился в уверенности, что мои люди схвачены.
«Проклятие, – подумал я, – идти вперед, не зная, что нас ожидает, будет совсем неправильно. Не проще ли подготовиться к атаке здесь? Но что, если воинство Вилла обойдет нас и нападет на столицу?»