Везунчик
Шрифт:
На вершине холма раздались очереди автомата, а затем друг за другом прогремели взрывы. Артём встал, как вкопанный, и прислушался. Некоторое время в воздухе висела звенящая тишина, отчего парню показалось, что он оглох. Даже птицы на деревьях и насекомые в траве непривычно умолкли. Внезапно наступившую паузу разорвал победный рёв монстра, и Артём, вздрогнув, вновь изо всех сил побежал вперёд. В этот момент он не испытывал совершенно никаких ощущений. Только гнев, наполняющий сознание. Гнев на всё произошедшее с ним за последние трое суток. Воистину, чтобы понять окружающий тебя мир и живущих в нём людей, надо попасть в экстремальную ситуацию. Тогда всё встанет на свои места. Вчерашние герои превращаются в обычных жалких людишек. А те, на кого никогда бы не обратил внимания в привычной жизни, оказываются самыми замечательными личностями. Объектами для подражания. Людьми с большой буквы…
— Давай быстрее сюда! Откуда ты такой, парень, взялся? Мы же тебя чуть очередями не скосили! Оттуда через сутки после гона никто ещё живым не выходил. Обычно, если видишь человеческую фигуру, значит, зомби или кровосос. Вовремя я успел пулемётчика остановить. Мы уже трое суток не спим, внимание притупилось, стреляем без разбора… Столько боеприпасов извели, да три пулемёта поменять успели. Стволы перегрева не выдерживают, плеваться пулями начинают… Видал, сколько мы зверья накосили? Высота навала из мёртвых тел, наверное, метра три будет! Вот повезло, так повезло… — сержант смотрел на Артёма во все глаза. — Как звать тебя хоть? Мужикам потом расскажу, ведь не поверят…
— Везунчиком звать…
— В смысле? — не понял военный.
— А! Не — е-е… — Артём переводил дух после длительного бега, согнувшись и уперевшись руками в колени. — Я — Артём Кириленко. Меня Везунчиком мужики, с которыми я выбирался, называли. Они и оружие с одеждой дали…
— А мужики где? — по лицу, искажённому гримасой боли, сержант понял, что спросил лишнее. — Прости, не хотел обидеть. Мужикам — земля пухом.
— Не Жгучим только…
— Чего? — не понял поначалу военный, но потом сообразил, о чём идёт речь, и продолжил: — Ладно, возле шлагбаума сдай оружие и на КПП пройди. Там тебя капитан наш примет и запишет в книгу регистрации. Вот ведь действительно — Везунчик!
В центре организованного лагеря для беженцев на окраине посёлка Артём первым делом нашёл телефонный переговорный пункт. Под истеричный плач матери в трубке сообщил ей о смерти бабушки Анны и пообещал быть дома через двое суток. Затем, подумав немного, решился позвонить Олесе. На том конце провода долго никто не подходил к аппарату. Артём уже хотел нажать сброс, как внезапно ответил скрипучий старческий голос:
— Але!
— Здравствуйте. Простите, а с кем я разговариваю?
— Львовна я. Техничкой здесь работаю…
— А из персонала лаборатории нельзя никого услышать?
— А нету сейчас никого, вечер уже. Кто где. Иные по домам разбрелись, а кто и на устранении последствий…
— А Вы не могли бы мне сказать, как мне Олесю Золотарёву найти? Она у Вас на практике лаборанткой…
— Так нету здесь такой…
— То есть, как нет? Она же…
— Вернее — больше нет. Она поначалу у нас была, да. А потом в Неё, проклятую, согласилась съездить на две недельки…
— То есть, как согласилась?! Там же…
— Знаю, милок, знаю. Вот как всё случилось, так и связь с ними пропала…
В голове Артёма бешено завращались зловещие мысли. Он понял, что, скорее всего, произошло непоправимое. Развернувшись, медленно побрёл прочь от переговорной кабинки. А позади него из висящей на закрученном в спираль проводе трубки ещё доносилось: «Але, Але»!
Решение созрело быстро и бесповоротно. Он опять бежал. Но только теперь не спасался. Его целью являлся схрон, отмеченный на КПК Квашни. Найти его и во всеоружии вернуться туда, откуда несколько часов назад с большим трудом удалось вырваться. Что там говорил сталкер? Монолит — сердце Зоны? Уничтожив его, возможно уничтожить и Её? Скольких хороших людей Она смогла загубить? Сколько потерянных жизней и несбывшихся надежд?! Дед Семён, бабушка Анна, Веник, Сиплый, Квашня, Нафаня. Целый сонм воспоминаний о деревне и прошедшем в ней детстве. И ещё… возможно, Олеся. Его Олеся! А вместе с ней и надежды, и счастье, и любовь… Всё прошлое кануло в черноту бездонной пропасти, из которой больше ничего не выудить обратно.
К чертям! Пытались бороться и не получилось? А может, не так пытались? Может, не с той стороны брались подходить? Вывод один: сколько людей на свете, столько и попыток. И пока живёт человечество, попытки будут продолжаться до бесконечности. На ком-нибудь Она споткнётся, однозначно. Ничто не вечно? А значит, не вечна и Она. Может быть, недаром сталкеры дали ему такое имя — Везунчик? Артём бежал вперёд. Он возвращался в Зону…
Кто я по жизни? Только Неудачник? Или опять мелькнула полоса, Мне усложнившая решение задачи, Своею чернотой затмив глаза?.. Пройдёт, забудется, исчезнет, растворится, Ничто не вечно — горестно, но факт! Вот только в тело раскалённой спицей Вошло признание: сам подписал контракт! Смеялся и любил, стремился, верил, Откидывал сомнительное прочь. Стучался в плотно запертые двери И волком выл, когда царила ночь… Но странно, только стоило рассвету Забрезжить алым всполохом, к утру Я воскресал, печаль отбросив в Лету, Среди тернистости огня, воды и труб. А стоило? Да, стоило! Наверно… Ошибок ворох? Но в моём лесу! Взвалить их на чужие плечи? Скверно. Я сам их через время пронесу! Всё правильно, не может быть иначе, Вся жизнь расчерчена мгновеньями полос. За невезением последует удача, Не обратить лишь седину волос…ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НЕУДАЧНИК
Глава 6. НЕОЖИДАННЫЙ МСТИТЕЛЬ
Двери бара с грохотом распахнулись. Оттуда послышался шум возни, и пахнуло прокуренным помещением вперемешку со стойким запахом спиртных паров. Здоровенный охранник пинком отправил на улицу не пытающееся сопротивляться тело. Пролетев по воздуху пару метров, едва шевелящийся организм упал к ногам молодого сталкера и крепко вцепился в его ботинок. Тот попытался отступить назад, но лежащий не дал ему сделать даже шага.
— Братишка, помоги… — голос пьяного был едва слышен, — обманули они меня и не хотят отдавать расчёт. Я им хабар ценный подкинул, а они мне гроши за него…
— Ты сначала от ботинка моего отлипни, а то могу подумать, что ты хочешь расчёт моим добром взять, — стоящий сталкер нагнулся и упёрся руками в колени, пристально разглядывая собеседника.
Лежащий встрепенулся, оторвал руку от ботинка и перевернулся набок.
— А ты поможешь?
— С какого перепугу я должен незнакомым помогать? За какие заслуги высшей категории? В Зоне — куда ни шло, а тут каждый сам за себя. А пить тебя тоже горе заставляло? Много ты этим себе помог?
— Так ведь они всё подливали, за дружбу да за хабар. Как откажешься? Неловко даже…
— Ну, так и кайся теперь, коли позволял себе такое.
— Так ведь они…
— Ты на других-то не вали! Они, чать, воронку над твоим открытым ртом не держали, да силком 'огненную воду' не лили.
— Что да, то да… — лежащий ухмыльнулся и блаженно потянулся, — только я в таком состоянии себя увереннее чувствую.
— Вижу, как ты уверенно на ногах не стоишь. Давай-ка, вставай, да понемногу к дому двигай.