Вглядись в его лицо
Шрифт:
— Тебе-то волноваться не о чем. Ты у нас человек-легенда.
— Терпеть не могу, когда меня так называют. Легендам памятники ставят. Бронзовые. — Мередит досадливо дернула плечом.
— И все равно, тебя-то не уволят.
— Мне от этого не легче. Я чувствую то же, что и ты. Когда сокращают одного из нас, как будто отрезают руку или ногу… Кортни была хорошим товарищем и отличным журналистом. — Мередит покачала головой. — Я слышала, как ты расстроена.
— О чем это ты?
— Сара говорит, ты очень тяжело восприняла
Элен с трудом подавила раздражение. Мередит склонилась над клавиатурой и понизила голос:
— А еще она обмолвилась, что ты обвиняешь во всем Артура. Кстати, я с тобой согласна. Он — настоящий жлоб.
Элен оцепенела. Артур Джаггисон — владелец газеты. Отзываться о нем плохо равносильно самоубийству! Но самое главное, она даже не заикалась о том, что винит владельца газеты в увольнении Кортни!
— Сара так сказала?!
— Да. — У Мередит зазвонил телефон, и она отвернулась. — Извини. Мне звонят по делу.
— Да, конечно. — Элен вернулась к себе за стол и оглядела зал.
Шерон и Джоуи беседовали по телефону. Заметив ее взгляд, оба демонстративно отвернулись. Интересно, а им Сара что про нее наплела?
Лицо у Элен горело. Она посмотрела за стеклянную перегородку. Марсело сидел, повернувшись к ней спиной. Уже не пококетничаешь с ним издалека… Правда, она сейчас не в том настроении, чтобы стрелять глазами. На клавиатуре лежала небрежно брошенная кипа распечатанных на принтере страниц — Сара поделилась своими заготовками.
Элен пролистала всю кипу. Планы статей, черновики, статистические выкладки… Больше всего на свете ей сейчас хотелось позвонить Саре и сказать ей все, что она о ней думает, но Элен не знала номер ее сотового телефона. Она взяла стакан с остывшим кофе и отпила глоток. Рассеянно посмотрела на заставку на мониторе: портрет Уилла. Неожиданно перед ее глазами встало «искусственно состаренное» лицо Тимоти Брейвермана.
Надо скорее включаться в работу. Элен встала, схватила сумочку и сняла с вешалки куртку.
10
Элен сидела в уютной гостиной, в которой было все, кроме самого главного: детей. Сьюзен Суламан сидела на диване, поджав под себя босые ноги, и мелкими глотками цедила из бокала минералку. Хозяйка дома в джинсах и розовом свитере с вырезом лодочкой в собственной гостиной выглядела на удивление неуместно. Обычная земная женщина в роскошной обстановке… Дорогой дубовый паркет закрыт персидским ковром. Два дивана симметрично стоят у большого, в старинном стиле, камина — с крюками и даже подставкой для старомодного утюга. На идеально круглом вишневом столе сложены последние номера журналов, сбоку — стопка больших дорогих книг по искусству и диктофон. Элен включила его после недолгой предварительной беседы.
— Значит, пока у вас нет никаких новостей о детях? — задала Элен первый вопрос.
— Никаких, — тихо ответила Сьюзен, запуская
— Что вы предприняли, чтобы разыскать их? — спросила Элен.
— Чего я только не предпринимала! — Сьюзен через силу улыбнулась, отчего ее лицо на миг осветилось тенью прежней ослепительной улыбки. — Буквально достала и полицию, и ФБР. Наняла трех частных детективов. Разместила в Интернете объявления, на сайтах по розыску пропавших детей.
— На таких, как АЦПД? — уточнила Элен, вспомнив белую листовку.
— Конечно, на их сайте в первую очередь. И… ничего. Мне звонили только жулики. Никаких следов. Я предложила награду в пятьдесят тысяч долларов. Согласитесь, пятьдесят тысяч — деньги не маленькие!
— Да, конечно.
Брейверманы предложили награду в миллион — с тем же результатом…
— Никогда не забуду тот день, когда он их увез. Это было в октябре, за неделю до Хеллоуина. Линни собиралась пойти на маскарад в костюме Радужной рыбки. — На лице Сьюзен появилась улыбка. — А еще мы обклеили блестками кусок дубовой коры, и она собиралась надеть его сверху, наподобие двойного рекламного щита. Как в книжке…
— Да, знаю.
Сьюзен немного оживилась.
— Ах да, у вас же теперь есть сын. Сколько ему?
— Три года.
— Господи, уже?
— Да, время летит… — Элен пожалела, что заговорила об Уилле, хотя обычно она охотно рассказывала о сынишке. Это ей никогда не надоедало.
— Я читала ваши статьи о нем. Сначала про больницу… Мне очень понравилось.
— Спасибо. Итак, вы начали рассказывать…
— Ах да. Сэм-младший захотел надеть костюм черепахи. Мы сделали ему панцирь из мелкой проволочной сетки… — Сьюзен осеклась. — Ну, в общем, костюм. Это не важно. Мой бывший муж забрал детей, посадил их в машину, и больше я их не видела.
— Мне очень жаль… — Элен не знала, что сказать. После того как она сама стала матерью, слушать о таком просто невыносимо. Голова отказывается понять… — Скажите, со временем боль не утихла?
— Нет. Мне стало только тяжелее.
— Почему?
— Я постоянно думаю о том, чего я лишаюсь. Мне недостает общения с детьми. Я тоскую по ним — по обоим и по каждому в отдельности. И еще я думаю вот о чем: даже когда я верну их, мне уже не удастся наверстать упущенное. — Сьюзен опустила голову. Она как-то сникла. — Я боюсь, что они меня забыли. Что я стану для них чужой, — тихо добавила она.