Вид на битву с высоты

Булычев Кир

– Врет он все, – сказал Порейко.

Одноглазый Джо уже пошел вдоль рядов, остановился возле торговки, стал прицениваться к огурчикам.

– Ты думаешь, что он чудак – Одуванчик? – сказал Порейко.

– Я так не думаю.

– Он на рынке сидит как паук. Контролирует рынок, а когда рядом хозяйский глаз, всегда можно пожаловаться или совета попросить.

– Он вас не любит? – спросил я.

– Конечно, не любит, но ссориться со мной не будет. И особенно ему неприятно, что Александру задели. Это уж

совсем не по-людски. Но он ничего поделать со своими не может. Они же отмороженные, надо с ними разобраться. А ты как думаешь?

Мы вышли с рынка и остановились. Порейко закурил.

– Не знаю ваших возможностей, – сказал я.

– Правильно, и я спешить не буду, – сказал Порейко. – Но когда время придет, я их отправлю куда положено.

– А куда?

– Так вот что тебе надо? Я специально, гад, тебя испытывал!

– А это не я спросил. Это Джо спросил, – ответил я.

– Точно, – согласился Джо. – Куда ты их отправишь, Трофимыч?

– А пошел ты!

Вдруг Порейко остановился и погрозил кому-то пальцем.

Я поглядел в ту сторону. За воротами рынка стоял Кирилл. Смотрел он на меня с нескрываемой ненавистью.

– Я бы ему не доверял, – заметил Порейко.

– Даже после вашей беседы с Одуванчиком? – спросил я.

– Эффект есть, – ответил Порейко. – По крайней мере он не кидается на прохожих. Обратил внимание?

– Обратил. Только я бы на вашем месте тоже был с ним осторожен.

– Почему? – Порейко смотрел на меня, чуть склонив голову, ветерок, предвестник близкой грозы, разметал его параллельную конструкцию на голове.

– Любовь – великий катализатор, – сказал я. – А он неравнодушен к Александре.

– Это точно! – откликнулся Одноглазый Джо.

– Молчать! – прикрикнул на нас Порейко. – Пошли, поглядишь на мой кар, мне водила нужен.

Солнце зашло, ветер становился все сильней, и Порейко зря достал свою расческу – ветер поднимал пряди вертикально.

Мы побежали. Мы бежали долго, квартала два, потом, запыхавшись, влетели в полуоткрытую калитку, в заросший такой ровной зеленой травой двор, словно здесь трудился английский газонокосильщик.

Первые капли дождя ударили по пыли и траве.

Во дворе расположился красный кирпичный гараж с железными воротами.

Порейко достал связку ключей, самым большим из них открыл ворота. Налетел отчаянный порыв ветра, который намеревался свалить нас с ног. Мы спрятались в гараж. Хлынул ливень.

В сарае стоял «Мерседес-600», синий в искру, с затемненными стеклами.

– Видел такую? – спросил Порейко.

– Видел, – сказал я.

– Водить приходилось?

– Ну не эту точно, но «Мерседес» водил.

– Здесь автоматическая коробка передач.

Порейко относился к машине, как мальчик к игрушке, он ее гладил и готов был лизнуть.

– Я ее сам водил, – сказал Порейко. – Дело простое. Но мне авторитет не позволяет. Я давно шофера ищу. Настоящего. Если у тебя выйдет, считай, что трудовой книжкой ты обеспечен.

Он осмотрел меня с ног до головы. Я сначала не сообразил зачем, но он сам сказал:

– Если у тебя на джинсах грязь – лучше близко не подходи.

– Я не напрашивался, – сказал я.

– А я и не интересовался, – ответил Порейко.

Он обежал машину, залез на место рядом с водителем, потом откинулся назад, чтобы открыть дверь для Джо, и налево, чтобы впустить меня.

Я сел на водительское место. По правде говоря, «Мерседес» я не водил, но «Ауди» знаю и поездил на джипах.

Главное было – не проявить неуверенности, он должен поверить, что для меня его «мерс» прост, как «Запорожец».

Машина завелась сразу, заурчала, бензин полился ей в глотку, она вздрогнула, побуждая меня понукать ее.

Я выкатил машину задом из гаража.

Мальчик, взявшийся неизвестно откуда, отворил ворота. Порейко сунул ему скомканный доллар. Мне хотелось засмеяться – мы выезжали со двора в городишке Меховске на «Мерседесе-600», а хозяин давал на чай мальчишке долларами.

– Куда поедем, шеф? – спросил я.

– Давай направо, – сказал Порейко. – Только не спеши. Едем навестить Александру.

Я медленно ехал по улице. Вести машину было одно наслаждение. Какие черные дела скрываются под ее шкурой? Ведь куплена она мелким жучком ветеранской организации в районном городке – и он не таит ее, не скрывает от любопытных соседских взглядов. Больше того, обзавелся шофером...

– Надо тебя приодеть, – перебил Порейко мои мысли. – Мне с таким водилой как бы несолидно.

– Приоденьте, – согласился я.

Одноглазый Джо, сидевший сзади, давал мне указания, куда повернуть. Порейко до этого не снисходил. Он думал.

И додумался.

– И все же я тебе не доверяю, – сказал он, когда мы повернули на длинную, сбегавшую к реке улицу одноэтажных домов за высокими сплошными заборами. – Остановись вот здесь, – сказал он без связи с предыдущей фразой.

Он протянул руку налево и нажал на клаксон.

Машина издала благородный звук, словно великий баритон проверял связки перед концертом.

Дом как дом, забор как забор.

– Ты будешь заходить? – спросил Порейко.

– Здесь Александра живет?

– А то ты не знаешь, – заметил Порейко.

– Если можно, зайду, – сказал я.

– Тебя не остановить, будешь бегать тайком. А кому это нужно?

Джо остался стеречь машину, а мы пошли в дом. Калитка была не заперта, куры разбегались из-под ног.

Мы поднялись на крыльцо, Порейко стукнул в дверь костяшками пальцев, и мы тут же вошли. Маленькая женщина, похожая на гнома, встретила нас в сенях.