Вид транспорта — мужчина
Шрифт:
И довольный, Аронов, газанув, помчался по улицам города. В наивной радости своей он не замечал логического прокола: если девица шлюшка, то совокупление с ней вовсе не доказывает, что он секс-символ. Зачастую даже напротив. Аронов же ликовал.
И опять недолго. Через несколько дней, утром, выходя из Большого (был там по делам), он столкнулся с ней лицом к лицу. Как обычно в таких случаях, слегка напрягся — сейчас начнет приставать, навязываться, лезть с укорами…
Но как бы не так:
Мгновенно в голове Матвея появились две мысли на одну и ту же тему, можно даже сказать, одинаковые:
«Недурная у нее фигура» и «Неплохо сложена».
Вот как сильно он растерялся. Не ожидал. Изумленно остолбенев, долго смотрел ей вслед: столько, сколько позволяли прохожие. Лишь когда девица скрылась из виду, побрел к своему автомобилю, гадая, в чем секрет ее равнодушия. Тут он вспомнил, как небрежно в последний раз с ней поступил, как едва ли не пинками из машины выгнал…
Вспомнил и успокоился: «Обиделась».
И снова занозой засела девица в его голове: «Если обиделась, тогда кивала зачем? Просто прошла бы мимо, делая вид, что не заметила. Нет, так ей не годится, надо же мне продемонстрировать свое презрение. Но презрения она как раз и не демонстрировала».
Все сходилось к тому, что странная она, эта девица, совсем непонятная. Обескураживала она Матвея.
И это при всем его (многообразном) знании женского материала. Впрочем, именно знание это и послужило капканом. Другой бы, менее опытный, вряд ли странность в девице заметил.
Дальше — хуже. Несколько дней спустя, спеша по делам, Матвей снова увидел девицу в окно своего авто. Она мерзла. В обтрепанном старомодном прикиде топталась у памятника — довольно жалкое зрелище. Вывод напрашивался один: проезжай мимо — смотреть не на что. Но Матвею показалось странным, что он так часто на нее натыкается. Действительно, в мегаполисе в течение шести, от силы десяти дней уже пятая встреча. Мелькнула глупая мысль: «А если это судьба?»
Матвея передернуло. Он себя обругал:
— Типун на язык! Кто она и кто я? Между нами пропасть, бездна.
Но почему-то подумалось: «Даже имени ее не знаю».
И нога упала на тормоз. Он заспешил. «Черт, развернуться нельзя, можно только остановиться, но не возвращаться же мне пешком».
Сам не зная зачем, Матвей выскочил из авто, пошел, побежал, опасаясь, что девица уйдет — от памятника он успел прилично отъехать.
Чебуречница не ушла. Одиноко стояла, озираясь по сторонам. Матвей догадался: «Кого-то ждет». Заметив его, она слегка растерялась, но признала, кивнула и.., отвернулась.
Матвей такого приема не ожидал. Но упрям — завернул за памятник, с другой стороны зашел:
— Привет!
— Здрасте, — равнодушно кивнула она и.., опять отвернулась, даже досадливо сморщила лоб.
«Капризничает, — решил он. — Делает вид, что гордая». Матвей дернул ее за рукав и спросил:
— Как зовут-то тебя?
Она сердито оглянулась:
— Зачем вам?
Матвей напомнил:
— Мы же были на «ты».
Ее тонкие брови поползли вверх:
— Разве?
Он потерял терпение:
— Ну хватит прикидываться, мы знакомы. Даже более чем. Осталось друг другу представиться. Кто я — ты знаешь. Я тоже знаю кое-что о тебе.
В ее взгляде промелькнул интерес:
— И что же?
Матвей ухмыльнулся:
— Ты продаешь пирожки, в гостинице номера убираешь, в промежутках учишь старофранцузский…
На языке вертелось: «И порой неплохо трахаешься, если мало вокруг людей». Однако, вспомнив прошлую встречу, Матвей не решился девицу злить и закончил вполне прилично:
— Короче, ты весьма необычная особа. Так скажешь, как тебя зовут?
— А разве я не представилась?
— Сама знаешь, что нет.
Она усмехнулась:
— Что ж, так и быть, скажу. Меня зовут Денисия.
— Денисия?
— Да.
Матвей зачем-то хулигански присвистнул:
— Фю-ють.
— Что — фьють? — спросила она.
— Очень красивое имя.
Девица удивилась:
— Вы находите?
— Слушай, хватит, давай на «ты», — рассердился Матвей.
— А зачем? Думаете, мы еще встретимся?
Он внимательно всмотрелся в ее лицо и наконец заметил на красивом высоком лбу дурацкую, слишком короткую челочку.
«Раньше ее не было», — вспомнил Матвей и, не удержавшись, спросил:
— Зачем ты челку отстригла?
Она вспыхнула:
— Что, не идет?
Матвей улыбнулся:
— Да нет, ничего. Ты с ней озорная.
Подумав, он добавил:
— Но все равно необычная.
Надо было уходить, да и спешил он. Однако первая ушла она.
Загадочно взглянула на него, обронила:
— Это вы еще не все про меня знаете. Не удивляйтесь, если завтра встретите меня, к примеру, на приеме у посла Франции, — и убежала.
Матвей проводил ее растерянным взглядом и увидел, как повисла Денисия с криком восторга на крепкой шее гиганта:
— Сашка-а-а! Долгожданный мой! Мой родно-ой!
— Ну, здравствуй, любимая! Здравствуй, невеста! — прозвучал в ответ густой бас. — Заждалась? Не я опоздал, поезд подвел.
Гигант подхватил Денисию на руки и закружил, закружил, закружил… Их губы слились в поцелуе.
«Значит, его ждала. Значит, он и есть жених. Спецназовец, не иначе», — подумал Матвей, одновременно испытывая и уколы ревности, и комплекс неполноценности.