Виделись!
Шрифт:
Рука… обугливалась и даже уже начинала осыпаться пеплом. Эффект был потрясающий. Я и сам не ожидал, что этот мой поступок, рефлекторный, дурацкий и совершенно непродуманный, окажется настолько действенным. Ведь существо, по самым скромным и беглым прикидкам, не могло быть слабее двух S! Хотя, если вспомнить, как меня самого корёжило от «прямого вплавления» в начале моей карьеры Артефактора, и то, как к этому процессу относятся мои «коллеги по цеху»… оно, может быть, и не удивительно? Ведь, сколько мне самому пришлось идти к тому моменту, когда смог даже
И, честно признаться, я даже как-то струхнул, ощущая, как чужая рука под моими пальцами не просто обгорает, а рассыпается в труху. Пробрал запоздалый ужас от осознания того, что могло со мной самим статься в результате тех моих действительно безумных, по меркам этого мира, экспериментов.
Однако, чем хорошо «рабочее состояние», так это тем, что все лишние… вообще все эмоции задвигаются поглубже, на задний план. Туда, где они не мешают действовать, анализировать принимать решения и тут же выполнять их.
А, каким должно быть моё следующее решение в таких вот обстоятельствах? Естественно, достать новое «ядро»! Не дать твари сбежать. Добить сейчас, пока она открылась, пока в её обороне появилась такая брешь, не упустить преимущество.
Правда, сделать это труднее, чем сказать — рука, её остаток чуть ниже локтя, продолжал дёргаться и тянуть вниз. Удерживаться за него становилось сложнее. Да ещё и вторая рука представляла серьёзнейшую угрозу: вот-вот должен был последовать новый панч. Он был настолько ожидаемо логичен, что его уже можно было считать состоявшимся. А «ядра» в сумке.
И маска дыхательная тоже в сумке! И ещё вопрос: за что хвататься первым! Воздух-то в лёгких заканчивается!
Я ошибся: я выбрал маску. Я освободил одну свою руку, чтобы нырнуть ей в сумку и нашарить там в «быстром доступе», то есть, в отдельном кармашке, пришитом возле самой горловины, спасительный Артефакт.
Нашарил, схватил, рванул и быстро прислонил к лицу, чтобы сделать жадный вдох. Почувствовать себя уверенней, не бояться больше, не испытывать этого мучительного чувства стремительного утекания времени, обнуления его запаса, гадостного «цейтнота».
Вдох я сделать успел. А в следующий миг прилетел тот самый предсказуемый панч от врага. Его кулак ударил меня точно в голову. Ещё точнее, в лицо. В маску. Голова выдержала. Лицо тоже осталось относительно целым, по крайней мере, не разлетелось осколками, как это сделала совсем не такая крепкая, как рожа SS-рангового Героя, маска.
От силы удара я на несколько мгновений потерялся, настолько он был мощный. Если бы стоял на ринге, это попадание вполне могли бы засчитать мне за нокдаун. Естественно, обрубок руки врага я в таком состоянии не удержал. Монстр вырвался… и ушёл на глубину. Сбежал!
А я остался. Без планшета, который так и висит, наверное, там же, напротив пенька. Без маски. Ведь запасной у меня нет и не было. Без воздуха. А над сколько метров до поверхности, вообще не понятно. При том, что давит окружающая масса вещества, по ощущениям, никак не слабее, чем на ста пятидесяти метровой глубине.
Сто пятьдесят метров. На одном вдохе. Половина из которого уже «сдышена», «сожжена» в крови и в лёгких. Это безнадёжно. Совершенно безнадёжно. Сто пятьдесят метров пробежать-то на одном вдохе невозможно, не то, что проплыть вверх, без выталкивающей силы воды, с сопротивлением грунта.
Безнадёжно. Но бороться надо до конца. Сделать новую маску так же невозможно: не быстрое это дело. Не минутное. Только копать. Только «плыть», только отчаянно рваться наверх, к воздуху, к небу, к свету, к зелени. Преодолевая страх, слабость, накатывающую панику, цветные точки и круги в зажмуренных глазах, жжение в лёгких, непереносимое желание вдохнуть, всё равно, что. Хоть воду, хоть песок, хоть глину, хоть камень. Желание, если поддаться которому, приведёт только к усилению мук, полной потере сил, а как следствие, и жизни.
И всё равно, я рвался наверх. Рвался. Без надежды, без малейших шансов, просто потому, что двигаться, рваться, делать хоть что-то, не так страшно, как просто сдаться и ждать смерти. Хотя? Может быть, я и не прав — кому-то проще прекратить дёргаться и умереть. Тут, наверное, всё только от самого человека зависит. От склада характера.
Я двигался.
А воздух кончался. Жгло в груди уже так, что переносить подобное, было физически невозможно. Я уже не чувствовал и не замечал ничего. Мной владели только два желания: наверх и дышать. Причём, что забавно, наверх хотелось даже больше и сильнее, чем дышать.
Я уже ничего не понимал, когда, вдруг, по глазам резануло сквозь зажмуренные веки светом. На мгновение возникло необычное чувство лёгкости, полного отсутствия тяжести или давления. А потом был жёсткий удар. Всем телом, плашмя, безо всякого даже намёка на страховку.
Удар… об землю??
Я распахнул глаза и увидел небо. Солнце, ударившее прямо в них, заставило тут же зажмуриться. Удар выбил остатки воздуха из лёгких. Я, уже не думая ни о чём, резко вдохнул всей грудью. Вместе с воздухом, непонятно откуда взявшимся, в нос набилась земля и пыль, грязь. Это всё заставило зайтись в судорожном и очень долгом приступе кашля.
Долгом, мучительном, болезненном… но означавшем, что есть чем кашлять. Есть воздух, который можно вдохнуть. Что я жив. Всё равно как, но я жив! Всё ещё жив! А твари не жить…
Глава 48
'Вместо мозга — компас.
Вместо сердца — лёд.
Не дай бог, с кротом вас
Вдруг судьба сведёт!'
— мурлыкал себе под нос песенку, на текст которой когда-то давно, очень давно, наткнулся на просторах Всемирной Шикарной Помойки, которую ещё Интернетом кличут.