Видеть, не глядя
Шрифт:
– Сури, твой ход, - раздался весёлый голос, отрывая меня от мыслей, и я удивлённо посмотрела на Поводыря, который впервые таким тоном обратился ко мне.
– Давай, родная, придумай слово подлиннее, а то эта мелкая букашка обыгрывает нас, - добавил он, а потом протянул руку к Але, и легко щёлкнул ей по носу, отчего она залилась смехом.
"Родная?" - я изумилась ещё больше и в первые секунды растерялась. Ян, похоже, тоже понял, что сказал не то и нахмурился, а потом, посмотрев на хитрое выражение лица у малышки, я всё поняла. "Боже, какая же я дура! Это ведь всё подстроено!" - пронеслось в голове и, встав с пола, я как
– Я выхожу из игры. Мне надо кое-что обсудить с Весой, - после чего выбежала из гостиной и направилась в сторону кухни, с которой доносились звуки, говорящие о том, что тётка с мужем и отец, занимаются там приготовлением обеда.
С предположениями я не ошиблась и действительно нашла всех там.
– Замечательный спектакль! Только вот актёры вы не очень! Альбира соскучилась по вам, а приехав, проводит время со мной? Она сама изъявила желание приехать? Ложь!
– войдя, презрительно сказала я и обвела присутствующих взглядом.
– Вы задумали привезти сестру, показать кусочек счастливой жизни, которая могла бы быть и у меня. Заодно показать, что тот монстр, который издевался надо мной, может быть нормальным человеком. Наверное, вы этого хотели? Только вот не вышло! Только хуже сделали! У меня такого никогда не будет и от этого больнее! А самое мерзкое, что вы втянули маленького ребёнка в свои лживые игры! Это отвратительно!
– Сури, подожди, не горячись!
– примирительно вставила тётка.
– Ты закрылась в себе и никого не подпускаешь... Аля на самом деле хотела с тобой познакомиться! А Ян вообще не знает о нашем плане! Я хотела, чтобы вы оба по-другому посмотрели друг на друга! Пойми это. Он боится слова тебе сказать и мучается от чувства вины, а ты ненавидишь нас всех и отталкиваешь... А ведь в твоих силах сделать жизнь совсем другой...
– Другой? Какой другой? Думаете, это возможно после случившегося?
– зло спросила я.
– Произошедшее никогда не забудется! И у меня никогда не будет такой же счастливой семьи, маленькой дочки, радостей связанных со всем этим! И не смейте говорить, что он мучается! Он пошёл на это осознанно!
– Да, осознанно, - вставил отец и, подойдя, виновато заглянул мне в глаза.
– Но опять же, чтобы спасти тебя от ещё большей боли! Если бы он это не сделал, мне пришлось бы отдать тебя другому и возможно тот другой, не церемонился бы с тобой. Ян способен залечить ту рану, что нанёс, и однажды ты сможешь забыть всё. А представь, если бы дар из тебя вытащил другой, более жестокий человек, не испытывающий к тебе вообще никаких чувств? Ян даже в этом тебя защитил и взял всю вину на себя, зная, что в дальнейшем это настроит против него!
Меня как будто обдали ушатом ледяной воды, и я испуганно сглотнула, представив, что на месте Яна мог бы быть другой человек. "А ведь меня могли избить... Или не раз изнасиловать... Или сделать это очень болезненно... Некоторые женщины после изнасилований долго в больнице лежат, залечивая раны и разрывы, а после и детей рожать не способны... А я получается ещё сравнительно легко отделалась в физическом плане. Ведь ни одной травмы" - подумала я и тут же добавила: "Только вот душевную боль это совсем не унимает! Физические повреждения заживают, но с душой всё непросто. А именно она больше всего болит!".
От этих мыслей стало тошно, а на место злости пришло изнеможение, и я моментально потеряла запал. А весь этот разговор показался бессмысленным.
– Знаете, иногда такое впечатление, что мы говорим на разных языках, - устало сказала я.
– Будьте добры, в будущем, просто не вмешивайтесь в мою жизнь. Если для вас была так важна моя жизнь - успокойтесь тем, что я жива и больше ничего не предпринимайте. Ваши пожелания счастья, для меня выливаются в дополнительную боль.
Произнеся это, я развернулась и вышла из кухни, и тут же в коридоре столкнулась с Яном и Альбирой. Девочка смущённо отвела глаза, а Поводырь сделал шаг ко мне и тихо сказал:
– Сури, я на самом деле не знал об их планах...
– Без разницы, - оборвав его, измученно пробормотала я.
– Просто не трогайте меня. Я так устала за эти месяцы, что просто нет уже сил. Вы умудрились лишить меня даже того малого, что не давало мне сломаться после ухода мужа, а потом и смерти одного из домашних любимцев, и даже когда я находила точки опоры, вы снова выбивали их из-под меня, прикрываясь пожелания добра и счастья. Сейчас у меня нет ничего, за что я могла бы ухватиться, чтобы снова построить хоть какую-то жизнь, а вы вместо помощи, ещё больше демонстрируете то, чего никогда не будет...
Договаривать я не стала, потому что на глаза навернулись слёзы, и я бросила в свою комнату, желая побыть одна.
Там, проклиная всех своих помощников, я свалилась на кровать и разрыдалась, оплакивая всю свою дурацкую жизнь и несчастья, преследующие меня, а тяжелее всего было осознать, что у меня могла бы быть совсем другая жизнь, полная любви и счастья. Перед глазами проносились картинки безоблачной и радостной жизни, отчего становилось только хуже, и избавиться от них я смогла, лишь выбившись из сил и заснув.
Проснулась я от шорохов возле кровати и, открыв глаза, увидела Альбиру. Нерешительно улыбнувшись, она спросила:
– Можно к тебе?
– и указала на кровать.
– Можно, - ответила я, сдвигаясь в сторону и освобождая для неё место.
– Тоже устала?
– Нет. Хочу поговорить, - серьёзно произнесла она и, забравшись на кровать, села рядом со мной.
– Мы с Яном слышала, что ты говорила на кухне...
– Аля, малышка, не обращай внимания. Это дела взрослых...
– Я тоже уже не маленькая и многое понимаю, - вставила она.
– Ты права, это мама предложила мне приехать сюда. Она сказала, что вы с Яном поругались и никак не можете помириться. И тогда я сама вызвалась вам помочь...
– Солнышко, тут нам никак не помочь уже, - с грустью сказала я.
– Быть такого не может. Он же твой Поводырь. Неужели ты не чувствуешь его? Не скучаешь, когда его нет рядом?
– она нахмурилась, с недоверием глядя на меня.
– Когда Рабиля нет рядом, мне грустно, и я даже не представляю, как вообще можно с ним поругаться.
– Ох, лучше тебе и не представлять, - пробормотала я, и меня передёрнуло от воспоминаний.
– И давай вообще не будем об этом говорить.
– Почему? Нужно говорить обо всём, что тебя беспокоит, иначе это чувство не уйдёт, - поучительно сказала она.
– И мама, и учителя нам всегда говорят об этом. Как ты справишься сама со своими обидами или непониманием? Ведь нужно рассказать о них, чтобы другой человек больше так не делал. Объясни, где он был неправ и думаю, Ян поймёт тебя.