Видящая
Шрифт:
И Риан не выдержал – опустился на корточки, закрыв лицо руками, и простонал:
– Защитник, дядя Арен, как же с тобой сложно… Я пытаюсь извиниться, я жалею, но ты так смотришь и так разговариваешь со мной, что мне хочется провалиться сквозь землю! Да, я дурак и трус, я это понимаю и осознаю, но я ничего плохого больше не сделал, я не участвовал ни в каких заговорах! Честное слово!
Прозвучало жалко, жалобно и униженно настолько, что Риан разозлился на самого себя. Да, дядя Арен всегда подавлял его, а после Дня Альганны и пугать начал, но неужели нельзя нормально извиниться, глядя
– Когда ты был маленьким, ты говорил «честное высоческое».
Риану показалось, что он ослышался.
– Что?.. – Он поднял голову. Император по-прежнему бесстрастно изучал его, но выглядел менее ледяным, чем несколько мгновений назад.
– «Честное высоческое». Не помнишь?
И голос – тоже. Спокойный, но уже не такой холодный.
– Я…
– Встань. И если хочешь сесть, сядь на диван.
Риан послушался, боясь даже дышать.
Император рядом не сел, остался у окна. И заговорил, как только племянник сел, и с каждым словом Риану казалось, будто из груди у него вынимают раскаленные камни, а затем бережно залечивают ожоги.
– Я знаю, что ты ничего не делал. Знаю, что в заговоре не участвовал. Понимаю, что ты просто струсил, и не сержусь. Я не оправдываю тебя, Риан, ты поступил дурно. И надеюсь, что больше ты подобных ошибок не повторишь.
– Я постараюсь, – проговорил принц быстро, как никогда желая, чтобы дядя в нем больше не разочаровывался. – Хочешь, на крови поклянусь?
Уголки губ императора немного приподнялись, словно он хотел улыбнуться, – и тут Риана накрыло пониманием.
Увлеченный собственным страхом, он не осознавал, каким измотанным выглядит Арен. Уставший, с синяками под глазами и настолько похудевший, что его теперь можно было назвать костлявым, – жуткое зрелище.
Теперь Риана накрыло стыдом. Он прекрасно понимал, что для его дяди последние месяцы стали испытанием, еще и эта портальная ловушка, в которой едва не погибла Агата… Неудивительно, что император выглядит так, будто одной ногой уже в могиле.
Но говорить с ним об этом точно не стоило.
– Не надо на крови. Мне достаточно твоего слова. Это все или ты пришел еще зачем-то?
На этот раз Риан понял другое. Он не единожды слышал от Арена вопрос «это все?» и всегда думал, что это от нежелания говорить с ним. Теперь же вдруг осознал, что это не так.
Император просто смертельно устал.
– Да, – виновато пробормотал Риан, нервно сцепив руки на коленях. Но тут же расцепил их, рассердившись на себя: как маленькая девочка, ей-богу! – Я хотел попросить у тебя разрешения, чтобы ухаживать, а затем жениться на одной девушке. Ее зовут Тайра Рид, я… встретил ее, когда сбежал из столицы. Ее отец спас мне жизнь, а она… Я люблю ее.
На лице императора не отразилось ничего – ни гнева, ни удивления, ни насмешки.
– А она тебя?
Защитник. Как ему удается задавать самые правильные, но самые неприятные вопросы?
– Пока нет. Но я… не теряю надежды.
– Хорошо. – И вновь – никаких эмоций. – Я не возражал бы, но отец этой девушки проходит у Гектора подозреваемым по одному делу. Если он виновен, тебе будет с ней сложно. Но я не запрещаю. Попробуй.
И вновь Риану почудилось, что он ослышался.
– Правда?.. Ты… позволяешь? Просто так, без условий?..
И все-таки он улыбнулся. Едва уловимо и быстро настолько, что Риан подумал: возможно, ему опять показалось.
– Без условий. Я ведь сказал: «попробуй». Пока ты пробуешь, условий не будет. Если получится, появятся.
– Да? А… какие?
– Пока не знаю. Потом решу. Это все?
– Да. Почти. Я… могу идти? В смысле… перенестись на север опять могу?
– Можешь.
– И… я был под амулетом…
– Активируешь. Незачем пугать местных.
Риан поколебался, но все же осторожно пробормотал:
– Этот дознаватель… Джон Эйс… Он ведь меня узнал, да? И доложил тебе?
– Верно.
– Давно?
– Сразу.
Вот же… глазастый. И как только умудрился?
Около полуночи браслет связи на запястье завибрировал, и Гектор, покосившись на экран, увидел, что с ним пытается связаться директор Императорского театра.
– Да?
– Айл Дайд? – Бирион Вандаус неловко улыбался и, несмотря на свой обычный щегольской вид, выглядел уставшим. – Прошу прощения за поздний звонок. Мне передали, что вы хотели со мной поговорить, но время появилось только сейчас.
– Ничего, я еще не ложился. Хотел узнать у вас, как повлиял арест примы на функционирование театра.
Если Вандаус и удивился, то виду не подал.
– Я бы не сказал, что положительно, но… справляемся. Роли Элен распределили между другими актрисами, они-то счастливы, но прибыль… – Бирион вздохнул. – Люди сдают билеты. На некоторые спектакли ходили в основном из-за нее. Ситуация, конечно, сложная, но не катастрофичная. А… – Он помедлил, но все же осторожно поинтересовался: – В чем ее хоть обвиняют?
– В убийстве, разумеется. Помните, пропал один из ваших техников, Риль Фабио? Мои сотрудники ходили, ваших сотрудников расспрашивали.
– Помню. Так его… нашли?
– Нет. – И даже не соврал: нашли-то Вамиуса, а Риля Фабио никогда не существовало на свете. – И не найдем. Элен и Арвен Асириус уничтожили тело. Он ведь архимагистр, понимаете, да?
Лицо директора театра удивленно вытянулось.
– Зачем им понадобилось убивать простого техника?
Про Бириона многие говорили, что он слегка не от мира сего и живет только миром искусства, но Гектор с трудом верил, что Вандаус мог не замечать навязчивых чувств Виго к Элен. Даже с учетом того, что она своему начальнику ничего не рассказывала.
– О, эта история в духе пьес, по которым вы ставите спектакли, Бирион. Любовь, шантаж и прочие прелести. Хотите узнать подробности?
– Не отказался бы, – ответил Вандаус осторожно, словно опасался, что Гектор выставит какие-то условия за информацию. Опасался он вполне справедливо, но Дайд не собирался играть в открытую.
– Что ж, я вам все расскажу, но завтра. Вы будете в театре ближе к вечеру? Я зайду.
Судя по обреченному выражению лица Бириона, он все же понял, что за информацию о преступлении Элен придется расплачиваться собственными сведениями, и успел пожалеть о вопросе.