Видящая

Шнайдер Анна

Он думал, она скажет что-нибудь, но она молчала. Молчала и пока Гектор шел, и когда он застыл рядом, не смея прикоснуться, но отчаянно желая этого. Взгляд ее по-прежнему был изучающим, словно Тайра пыталась что-то для себя решить.

А потом сказала:

– Интересно, что ты будешь делать, если я выйду замуж? – Гектор непроизвольно зарычал, оскалив зубы. – Ах, вот как? – продолжала Тайра насмешливо. – Значит, тебе можно, а мне нельзя? У тебя есть невеста, а у меня будет жених. По-моему, справедливо.

Если бы Гектор был человеком, он обязательно возразил бы ей, заявив,

что справедливо жениться и выходить замуж по любви, а не так, как собирается сделать он, и не стоит Тайре идти по его стопам. Но дознаватель мог только рычать. Рычать и…

Он прыгнул на нее, прижав к земле, коснулся мокрым носом щеки, а затем лизнул в губы. И еще раз. И еще.

– Прекрати! – прошипела Тайра, но Гектор видел, что она изо всех сил старается не рассмеяться. – У тебя невеста есть!

«Есть, – подумал он, кивнув. – Но сейчас я даже не человек. И вообще, это сон, а значит, не считается».

– Нахал, – выдохнула Тайра. – Все считается. И сон, и явь, и слова, и действия, и даже мысли.

Гектор замер, с изумлением вглядываясь в лазурные глаза.

«Ты… слышишь, что я думаю?»

Ответить она не успела – сон развеялся, превратившись в мягкое облако, укутавшее сознание Гектора так ласково и уютно, что он спал до утра.

Поздно ночью на крыльцо своего дома вышел Морган Рид. Оглядел кромешную тьму вокруг, прищурившись, и хмыкнул, заметив магическим зрением сияние энергетического контура Риана. Парень сидел за столом в саду и, поглаживая Джека, задумчиво глядел на звезды.

– Ну и чего тебе не спится? – поинтересовался Морган, подходя ближе. – Тайра давно десятый сон видит, а ты как вечером тут сел, так и сидишь.

– Тебе ведь тоже не спится.

Хозяин дома оставил этот комментарий без ответа, сел рядом на скамью и потрепал Джека между ушами.

– А говорил, что собак не любишь.

– Я много чего говорил. – Риан пожал плечами. – А выходит, что я и сам себя не знал, и в других ошибался. Но ладно. Знаешь, что я понять не могу? Сижу вот, рассуждаю целый вечер, но…

Морган достал из нагрудного кармана портсигар, вытащил оттуда самокрутку и через секунду закурил, слушая Риана с молчаливой невозмутимостью.

– Ты сказал: «Жизнь за жизнь». Но если Тай… если она должна умереть и ты сейчас держишь ее на этом свете с помощью своей магии и крови моего отца, то…

Риан запнулся, и Морган, прекрасно понимая, о чем он хочет спросить, подтолкнул его:

– Говори-говори.

Парень вздохнул.

– Получается, что умереть вместо Тайры должен будет наш с ней ребенок. Верно я понимаю?

– Не совсем. Хотя в целом верно. Но дело в том, что я не знаю точного ответа на этот вопрос. Считается, что проклятия не держатся на членах императорской семьи, но это не касается детей, поэтому… Проклятие либо сгорит, коснувшись энергии Альго, либо погубит этого ребенка. Но Тайра в любом случае останется жива.

На улице было уже очень темно, но Моргану и не нужно было смотреть на Риана – он и так понимал, какое выражение лица сейчас у принца.

– Она не захочет рисковать. Ты же понимаешь, да?

– А кто ей расскажет об этом риске? – парировал

хозяин дома. – Я – нет. И ты не скажешь. Верно ведь?

Скрип зубов на этот раз Морган расслышал весьма отчетливо.

– Не скажу.

– Вот и прекрасно. – Шаман кивнул. – И не вздумай сейчас торопиться и настаивать. Я понимаю, что ты чувствуешь, но поверь – излишнее нетерпение только спугнет мою дочь. Она и так уже почти твоя.

– Моя? Ты шутишь?

– Нет. – Морган понимающе хмыкнул. – Остался один крохотный шаг, и Тайра его сделает, но ей нужно время. Жди. И не подгоняй.

Риан, помолчав несколько мгновений, рассеянно погладил Джека и осторожно спросил, будто опасаясь ответа:

– А что случилось с Заком Иниго? Ты не знаешь?

– Не знаю, да и знать не хочу. Одно знаю точно – завтра Джон Эйс либо придет к нам сам, либо в отделение вызовет. Мы же главные подозреваемые.

– Я его не убивал.

– Я в курсе, – усмехнулся Морган, непроизвольно встряхнув рукой, – так, словно на нее попал пепел с самокрутки.

Гектор прошелся по лесу еще раз до рассвета, пытаясь найти там хотя бы что-то, но толку в этом не было. Он и сам прекрасно понимал, что накануне изучил все что мог, однако вернулся, поскольку знал: всегда есть шанс ошибиться. И возможное убийство Зака Иниго это полностью доказывало.

Активировав амулет на невидимость, Гектор все же закурил, присев на поваленное дерево. Было тошно, причем от всего сразу – и от этого непонятного исчезновения никому не нужного человека, и от последнего сна, в котором он встречался с Тайрой, и от невозможности поговорить с ней нормально наяву, и от покушения Элен, в результате которого выходило, что теория Гектора насчет главы заговора, скорее всего, несостоятельна. А ведь он так надеялся, что лаборатория найдет в вине каплю крови Аарона! Это все изменило бы, доказав, что заговорщики в курсе тайны главного дознавателя. Но, демоны их раздери, там был только яд, и больше ничего.

Теперь еще и Иниго, будь он неладен. Ни одно из заклинаний не показывало точного местонахождения человека, даже если он жив: обычное поисковое ограничивалось направлением и примерным расстоянием, кровное указывало лишь на жизнь или смерть. Сейчас оба заклинания рассыпались, утверждая, что Зак мертв, и что-то подсказывало Гектору: он действительно мертв, а не скрывается, как Адриан или Морган Рид в прошлом.

Сигара вновь горчила, и Гектор затушил ее, поморщившись. Когда убийства совершают маги, они заметают следы более тщательно, и если Зака убил маг, то в абсолютной девственности местного леса нет ничего удивительного. Обычные люди на подобное не способны. Но магов в поселке трое, хотя Тайру можно и не считать, и пока Гектор не видел у них адекватных мотивов для совершения преступления. Конечно, остается еще шанс на то, что Иниго убил не местный маг, а кто-то неизвестный – например, человек, скрывающийся от правосудия. Но зачем? Зак что-то не то увидел? Хорошо, допустим, он чем-то помешал. Но зачем в таком случае было тщательно заметать следы и прятать труп так, чтобы его не нашли? Хватило бы бросить тело и перенестись в безопасное место.