Вихрь преисподней
Шрифт:
Глава XXVI
Комната, разрисованная портретами Сталина и Гитлера
Предводительствуемые Михалычем они доехали в метро до станции «Бауманская», поднялись наверх, вышли на улицу. Все вокруг уже было измазано черной тушью, ничего не видно, хотя горело множество огней, но они, эти огни, выхватывали каждый раз лишь только часть, лишь какую-то витрину, лишь вывеску, лишь перекресток и чему-то большому, целому, главному все время удавалось не выставить себя на показ, спрятаться, схорониться в городской ночи где-то между кирпичных стен
О, зачем этот случайный прохожий всегда так невнимателен, так спешит и ни к чему не испытывает интереса?.. Впрочем, если бы он испытал интерес, то что-то (можно так пофантазировать, воображая нечто фантастическое и не существующее в действительности), так вот, что-то выказало бы скромность и легко бы вспрыгнуло наверх, на низкую крышу полуразвалившейся кирпичной постройки – бывшего каретного сарая, а может и не каретного – туда, где не увидит прохожий, оно бы лежало на плоской крыше плотно прижавшись к ней спиной и вытянув руки вдоль тела и устремив широко раскрытые остановившиеся глаза к ночному небу, к рваным облакам, к городскому зареву и думало бы, думало бы, думало, не ощущая холода и раскаяния...
– Что это за «что-то»? – проговорил Маркетинг, когда они с Не-Маркетингом и Михалычем поднимались вверх по старой, полуразвалившейся лестнице ветхого кирпичного дома.
– Я же сказал, «что-то», что вы сейчас увидите... Не удивляйтесь этому. Это часть впечатления от сегодняшнего вечера... Это – наскальная живопись, стены комнаты оформлены наскальной живописью известного рода...
– Он толкнул дверь – она оказалась незаперта.
– Черт! Я же просил их всегда запирать! Я не для того раздал ключи!..
Темный коридор... В дальнем его конце отворилась дверь – из нее струился слабый приглушенный свет.
– Сами понимаете, квартира коммунальная, дом – вроде скоро снесут, но до сих пор все неясно. Так что обстановочка – соответствующая: хлам, рухлядь, мусор, грязь... Но комната большая, можно сказать огромная, можно сказать целая зала... Подходит для собраний... Не ушибитесь вот здесь... Здесь вот угол буфета выпирает: сосед поставил, он сейчас не живет... – Михалыч бормотал, идя к двери впереди Маркетинга и Не-Маркетинга.
Они вошли в комнату.
Видно было плохо, свет шел только от лампы, похожей на гриб, стоявшей на большом круглом столе, что располагался в самом центре. Дырявый абажур – накрыт плотной тряпицей с бахромой по краям.
Возле стола стоял человек. Он говорил:
– Этот самый Ланц был учителем Гитлера. Он основал общество. Оно называлось «Остара». Кажется, по имени языческой богини весны. Он создал науку. Называется теозоология. Мне эта наука ужасно нравится.
– Про что наука-то? – спросил кто-то из темного угла.
Не-Маркетингу показалось, что голос принадлежал внуку фотографа, но лица говорившего он разглядеть не смог, так как вдобавок к темноте его загораживал собой какой-то человек.
Большая комната была наполнена народом. Выделялось несколько бритоголовых парней, остальные же были вполне заурядными людьми, из тех, на кого не обращаешь на улице никакого внимания. Среди них Не-Маркетинг сразу приметил многих сотрудников представительства, в том числе даже и помощницу главного бухгалтера – немолодую женщину, работавшую в представительстве чуть ли не со дня его открытия еще в советские времена. Вид у сотрудников представительства, насколько мог разобрать Не-Маркетинг в полумраке, был очень напряженный... Все они сидели друг от друга порознь.
– Я всех деталей не уловил, – продолжал говоривший. – Но суть в том, что в глубокой древности землю населяло несколько разных видов людей: умные и благородные арии и тупые, жадные и подлые гориллы, только и способные на то, чтобы разрушать и совокупляться. Арии были носителями интеллекта и творчества, в то время как существовавшие рядом с ними грубые гориллы ненавидели их и были сильны только в хитрости, низости и разрушениях. На беду, женщины ариев легко и охотно вступали в отношения с гориллами, и вот теперь в мире всё перемешалось – арии и гориллы перемешались. Но есть народы, в которых арийской крови больше, а есть, в которых почти вся кровь – кровь горилл.
Все из того же темного угла кто-то истерично выкрикнул:
– Перестаньте нести гадости! Иначе!.. Иначе... Я... Мразь!
Голос был уже не внука фотографа.
– Тихо, тихо!.. Я же вас предупреждал – в моей квартире чтобы никаких драк!.. – сердито сказал Михалыч.
– А что он несет: арии, гориллы!.. Я пришел сюда заниматься кабалистикой, а не выслушивать всякие оскорбления... Повторять всю эту дичь про ариев!.. Бред!..
– Между прочим, все это подтверждается! – проговорил Михалыч. Он пробрался к столу ближе...
Не-Маркетинг принялся рассматривать, насколько это было возможно в полумраке, стены комнаты, – «наскальную живопись», о которой говорил Михалыч: толи это так были разрисованы обои, толи поверх обоев были наклеены большие куски расписанной бумаги, но стены представляли собой один большой коллаж из фашистской и коммунистической символики и дурно исполненных портретов каких-то незнакомых Не-Маркетингу личностей. Впрочем, фашистской символики было здесь все же больше, чем коммунистической... Еще здесь были изображены какие-то каббалистические знаки. Видимо, они имели отношение к тем занятиям кабалистикой, про которые говорил возмущавшийся человек.
Окно комнаты вместо штор закрывали огромные красные полотнища с черными свастиками, нарисованными в белых кругах.
Михалыч продолжал:
– Я только совсем недавно узнал, что весь этот бред... (какой-то молодой человек, стоявший у плотно зашторенного окна, неодобрительно хмыкнул) Он подтверждается! Два миллиона, пятьсот тысяч и сто тысяч лет назад эволюция выплюнула из себя три вида двуногих! Три племени, последнее, самое развитое – как мы! Но предыдущие, звероподобные племена не вымерли, они смешались с последующими! Невероятно, но это подтверждено современной наукой! Бред – подтвержден!