Вик Разрушитель
Шрифт:
Я разжал пальцы, выпуская запястье девчонки.
– Синяк же будет! – пожаловалась она, оставаясь рядом со мной. – Смотри, вон скамейка! Пошли, сядем! У тебя кровь со лба течет! Вытереть надо.
– Бровь рассадили, – пробурчал я, невольно подчиняясь звуковым вибрациям спасительницы.
Она усадила меня на скамейку под густой шапкой акации, оглянулась по сторонам, словно что-то искала, и раздраженно произнесла, топнув ногой:
– Ни одной водоколонки рядом! Когда нужно, ничего не найдешь!
Сжатый в ее руке платок странным образом
– Держи, – сказала она. – И не отпускай пока. Я не могу затянуть твою царапину. Нет целительской искры.
– Спасибо, – поблагодарил я, разглядев, наконец, свою спасительницу. – Все равно бы не помогло.
Миленькая, с тонкими чертами лица; изящно изогнутые брови в виде застывших волн придают лицу немного удивленный взгляд. Скулы слегка выпирают вперед. Глаза чуть растянуты по-кошачьи, а в них плещется мягкая бархатистая ночь с золотистыми искорками.
Мой взгляд смущенно нырнул вниз, и я еще больше запаниковал. Натянутая ткань платья обрисовала волнительные бугорки, ходившие вверх-вниз от пытающегося войти в норму дыхания. Нет, не подумайте чего. Я же знаю, что там у девчонок находится. А тут совсем рядом…
Бац! Оплеуха прилетела незамедлительно.
– Ты куда пялишься, дурак? – прошипела моя спасительница.
– Меня Викентием зовут, – ни с того, ни с сего признался я, совсем поплыв от непонятного состояния. – Можно просто: Вик. Спасибо тебе за помощь. Я бы сам, конечно, разобрался…
– Ага! – фыркнула незнакомка, откидывая косицы за спину. – Месили тебя как тесто под скалкой! Кстати, почему ты остался стоять на ногах? Я же применила «хлопок крыльев бабочки», от которого все валятся на землю!
– Повезло, – начал увиливать я. – А что за название такое дурацкое?
– Сам ты дурацкий! – заволновалась девчонка и гордо вздернула нос с мелкими точками веснушек. – Это мое изобретение! Сама сконструировала плетение! Кстати, почему ты утверждаешь, что целительство не поможет? Магия не берет?
– Берет, еще как берет! – испугался я. – Говорю же, случайно так вышло!
– Расскажи это моей бабушке, – вдруг весело хихикнула незнакомка. – А я Светлана.
И добавила зачем-то:
– Булгакова.
– Булгакова? – я замер, пораженный. – Однофамилица тех самых…
– Ага, конечно! – засмеялась Света. – Я дочь Ивана Олеговича. А мой дедушка – Глава Рода.
– Ничего себе, – я от волнения провел замаранным в крови платком по щеке, оставляя на ней влажный бледно-красный след. Еще бы, княжеский род Булгаковых – владельцы Транссиба, могущественный военный клан, потомки Гедиминовичей, точнее одна из их ветвей! И внучка князя Олега Семеновича здесь сидит, рядом со мной! – А что ты делаешь в Новгороде? У вас же родовое имение в Москве!
– В гости к бабушке по маминой линии приехала, пока каникулы, – просто ответила Света, болтая ногами. – Она здесь неподалеку живет, на Рогатинской. Так что тебе повезло, что я рядом оказалась.
Девчонка
– А ты кто? Как твоя родовая фамилия?
– Волховский, – честно ответил я. – Викентий Волховский. Но лучше называй просто – Вик.
– Как забавно! – улыбнулась Света. – Никогда не слышала такую фамилию. Ты из купеческих или простолюдин? Одежда у тебя странная. Откуда сам?
– С Плотницкого конца, – я решил не говорить Свете, что из приюта. Раз она приезжая, и не узнает по одежде, откуда я, то и незачем открываться. Меня вдруг стала тяготить мысль о своей ущербности. У кого-то есть семья, бабушки, дедушки, мамы-папы…. – Я там живу.
– Понятно, – поболтав ногами, протянула Света. – Ну вот, сукровица течь перестала. Жить будешь.
Наступило странное молчание, которое я не хотел разрушать ни единым словом. Удивительное состояние, учитывая, что я с приютскими девчонками не дружил вовсе. За косу дернуть, ужа подкинуть в постель, или ночью ежика запустить в спальню к ним, чтобы дрожали от страха, вслушиваясь в топанье и фырканье ночного зверька – это нам было под силу. Весело же, когда в соседнем корпусе ночью начинают визжать, будя весь персонал приюта.
– У тебя есть братья-сестры? – вдруг спросил я с жадностью. Мне было необходимо узнать хоть капельку чужой жизни.
– Есть, – кивнула спасительница. – Артем – самый старший. А еще Ромка и Лена. Но они даже младше меня.
– Вы все вместе в Новгород приехали?
– Нет, только я одна, – кончики косичек весело трепыхнулись. – Артемка не любит сюда приезжать, а младшие дома остались. Вот я одна здесь и скучаю. Мама решила бабушку порадовать. Летом каждый год кто-нибудь у нее гостит. В этом мне выпало.
– Скучаешь? – удивился я. – Да как так-то? Здесь много интересного найти можно! В депо можно сбегать, на Волхов – яхты посмотреть! Я вот на рыбачьем баркасе по выходным дням на Ильмень хожу!
– Депо? – сморщила носик девчонка. – Да у нас в семье только и разговоров о железной дороге! Фи! А вот на баркасе я бы покаталась!
– Если дядька Митрофан разрешит, то возьму, – солидно произнес я. – Он, правда, женщин на борт не разрешает брать.
– Я не женщина, а девочка, – логично рассудила Света. – Так и скажи. Детей можно на борт брать.
– Хорошо, – я с сожалением посмотрел на закатное солнце. Поздно уже. Как бы Агафон мне подзатыльников не навешал за опоздание, и картошку на кухню чистить не отправил. – Пора мне. Пока!
Я протянул свою руку, и Света неожиданно пожала ее.
– До свидания, Вик! – она прищурилась. – Смотри, не обмани с обещанием! Я не люблю, когда обманывают. Заколдую.
– На следующей неделе в субботу возле моста, – сказал я, – Там и скажу, когда на Ильмень пойдем.
– Договорились, – махнув мне ладошкой, девчонка вприпрыжку побежала по улице, ловко огибая стоящие возле тротуаров машины и снующих в разные стороны прохожих.