Викарии Христа: папы Высокого Средневековья. С 858 г. до Авиньонского пленения
Шрифт:
Противостояние папы и императора происходило на фоне неустройств в Германии. Старший сын императора Генрих копил в душе недовольство отцом, который, по его мнению, должен был полностью устраниться от управления империей и остаться правителем только Сицилии и Апулии. Он поднял восстание против Фридриха, был разбит и взят в плен; отец продержал его в заточении до самой его смерти.
Тем временем Иннокентий, немного оправившись, в сопровождении своих двоюродных братьев отплыл в Лион. Оттуда он разослал (1245) приглашения духовенству явиться на Собор для обсуждения различных вопросов: опасности грозившего монгольского нашествия, еретичества, бедствия, постигшего Иерусалим, который вновь попал под власть неверных, а также его распрей с Фридрихом, которого он даже не называл императором, а просто «princeps». Этот шахматный ход папы мог оказаться
Впрочем, на Вселенский собор собралось всего около 150 делегатов; большинство представителей немецкого и итальянского духовенства не явились на призыв папы.
Пятидесятилетний император, находящийся на вершине успехов, верил в свою звезду и надеялся на приемлемый компромисс. Он принял только одну меру предосторожности: послал на Лионский собор надежнейшего из своих приверженцев, Таддея из Сессы, обладавшего необыкновенным даром красноречия. Тот должен был озвучить обещания императора: присоединить к папским владениям Византию, полностью подчинить Римскую область, принять на себя тяжкий труд освобождения Святой земли от неверных. Таддей Сесский сообщил, что английский и французский короли готовы поручиться за его господина. Но папа воскликнул: «О, сколько, сколько было уже обещано и никогда ни к какому сроку не выполнялось!» и отклонил все заманчивые обещания императора, особенно ручательство королей. При этом он тонко заметил, что император, пожалуй, и «их подведет под духовное наказание, и тогда папе придется иметь дело уже не с одним врагом Церкви, а с тремя».
Проповедуя крестовый поход против Фридриха, он не только обещал прощение таких грехов, как отцеубийство, но объявил владения своего соперника вне закона, призывал грабить и разорять их и грозил за отказ адскими мучениями за гробом и жестокими наказаниями на этом свете. «Города, — писал он, — потеряют свои привилегии и вольности, дворянство — владения, духовенство — сан; отказавшиеся от похода не могут быть свидетелями в суде, давать присягу, получать наследство». Наконец, чтобы не отвлекать силы от этой ожесточенной борьбы, он запретил проповедовать крестовый поход в Палестину и приказал уже отправившимся туда крестоносцам вернуться назад и принять участие в походе против императора.
Таким образом, речь шла вовсе не о христианстве, не о решении церковных проблем, а о делах чисто политических. Все остальные вопросы были на Соборе отодвинуты на второй план, и папа, упоминая о язвах, раздиравших Церковь, главным образом напирал на те «невероятно дерзновенные поступки» императора, которыми, по его словам, были потрясены основы Церкви. При этом он пригрозил проклятием каждому, кто задумал бы противоречить ему, как, например, патриарх Аквитанский, дерзнувший напомнить, что «мир покоится на двух столпах — папе и императоре».
Уже на третьем заседании собора Иннокентий по-прокурорски перечислил все вины и смертные грехи Фридриха, не забыв особо подчеркнуть «кощунственное» пленение прелатов, плывших из Генуи в Рим. На этом основании он потребовал низложения императора и был поддержан большинством епископов. После принятия этого решения все присягавшие императору в верности освобождались от данной ими присяги. Папа объявлял: «Те, кому о том ведать надлежит, могут избрать ему преемника в империи, а по отношению к королевству Сицилийскому мы поступим по нашему собственному усмотрению». Иннокентий не скрывал, что желает полного уничтожения Гогенштауфенов как в Германии, так и в Италии.
После решения основной задачи — отлучения императора — можно было перейти к другим темам, в том числе теоретическим. Иннокентий внёс определенный вклад в теорию права, выдвинув идею о том, что корпорации являются «фиктивными лицами». Отвечая на вопрос о том, можно ли отлучить от Церкви корпорацию, папа заявил, что всякое отлучение распространяется на душу и совесть и что поэтому не могут быть отлучаемы от Церкви корпорации, у которых нет ни души, ни совести, ни воли, ни сознания и которые являются лишь отвлеченными понятиями (nomen intellectuale), правовыми наименованиями (nomina sunt juris), фиктивными лицами (persona ficta). Так впервые была сформулирована фикционная концепция юридического лица, имевшая большое практическое значение для своего времени.
В Италии известие о низложении императора была оставлено практически без внимания. Однако в Германии благодаря деятельности направляемых папой нищенствующих орденов, агитирующих против «антихриста», враги Гогенштауфенов приободрились. Они избрали антикороля Генриха Распе, а после его смерти — Вильгельма Голландского. Однако эти марионеточные короли не обладали ни властью, ни авторитетом, а у императора имелся законный наследник Конрад IV, поддерживаемый сильной партией.
Император не оставил без ответа решение Собора. В циркулярной ноте к князьям и государям он опроверг возведенные на него обвинения в еретичестве и смертных грехах и заимствовал у еретиков оружие, которого Западная церковь более всего опасалась. Он указал на извращение деятельности духовенства и на слишком большое увлечение Церкви мирскими делами, ее заботе, главным образом о накоплении громадных богатств. Он, не стесняясь, говорил о том, что всегда намеревался и теперь считает необходимым низвести духовенство до смирения, в каком некогда пребывали апостолы и вся ранняя Христианская Церковь.
И здесь Фридрих нашел поддержку, откуда не ждал. Доминиканец по имени Арнольд выступил с двумя сочинениями в поддержку реформы Церкви, в которых называл Иннокентия IV подлинным Антихристом, а Фридриха — его «праведным гонителем, защитником истинной Церкви».
Людовик Французский с отвращением наблюдал за войной между «двумя мировыми столпами». Полный религиозного пыла король, одержимый стремлением освободить Святую землю, пламенно желал мира в Европе. Кроме того, ему претила мысль о низложении помазанного монарха. Он решительно не одобрял поведение папы и обратился к нему с просьбой отменить лионское решение. Во Франции многие бароны вступили в союз для защиты от посягательства Церкви на светские права. Герцог Бургундский и граф Бретонский заявили, что они требуют обратно отнятую у них клиром судебную власть и настаивают на возвращения разбогатевшего вследствие своей алчности духовенства к бедности первобытной Церкви.
Одновременно и английское духовенство высказало папе свое неодобрение.
Иннокентий оказался в сложном положении. Ему не хотелось иметь в числе своих врагов, наряду с империей, Францию и Англию. Но не мог же он пойти на попятную. Летом 1245 г. Иннокентий заявил, что примет решение на Пасху 1246 г.
Отсрочку папа вытребовал не зря: время, отведенное на размышления, он посвятил организации покушения на жизнь Фридриха. В заговоре участвовали ближайшие соратники императора во главе с зятем папы, Орландо ди Росси. Заговорщики должны были умертвить Фридриха, его сына Энцио и зятя Эдзелино ди Романе Одновременно Райнеро Витербский планировал захватить Сицилию. Но, как всегда, нашлись предатели. Переворот Иннокентия не удался. Однако папа и его сторонники не оставили своих замыслов. Гвельфы под началом Орландо ди Росси захватили верную императору Парму (1247). Им на помощь Иннокентий послал старого врага Фридриха, военачальника и легата Григория Монтелонго. В конечном итоге именно Монтелонго способствовал разгрому под Пармой, самому тяжкому поражению императора. Исправить впечатление не помогла и гибель в ходе военных действий Орландо ди Росси, по словам Фридриха, «нашего отъявленного давнего предателя, альфы и омеги враждебной нам партии», которого буквально рассекли на части.
Иннокентий организовал новое покушение на жизнь императора. Подкупленный папским легатом личный врач Фридриха приготовил для него отравленную микстуру, и только стечение обстоятельств спасло жизнь пациента. Врач сознался во всем и выдал бумаги, подтверждающие ведущую роль папы. В манифесте, изданном императором, тот рассказывал об этом злодействе святого отца и заявлял о своем намерении «дать нашей матери Церкви более достойного руководителя».
Общество глубоко потрясла попытка папы отравить Фридриха. Авторитет понтифика опасно пошатнулся. Людовик Французский отправил из Акры к папе своего брата с требованием заключить мир с Фридрихом, ибо только его влияние на Востоке могло спасти Гроб Господень. В противном случае король грозил изгнать Иннокентия из Лиона.