Викинг

Мазин Александр Владимирович

Пленнику-фризу прыгать было некуда.

– Спокойней, парень, спокойней, – на плечо Санька легла рука Сергея. – Это их игры. Игры викингов. Ты – игрок другой игры.

– Всё нормально, Лис. Я в порядке. А ты неправ: это всё – тоже наша Стратегия.

На них никто не смотрел. Все глазели, как Грейпюр терзает фриза.

– Крикун – редкая сволочь, – прошептал Сергей. – Держись от него подальше, Саня.

– Может, проще его убить? Нет у тебя такого желания?

– Может, и есть, да реализовать его трудно. Грейпюр – из лучших хольдов. Раньше в хирде немало

было тех, кто покруче. Теперь всего двое осталось. Грейпюр только их и уважает: ярла и Кетильфаста. Правда, и друзей у Крикуна в хирде нет. Раньше с Гимли дружил, тем, который – Мешок Пальцев. Помнишь такого?

Санёк помнил. Гимли он убил во время первого входа в Игру. Убил, прямо скажем, не по-рыцарски, но иначе от него самого остались бы только пальцы. Копченые. Новый экспонат коллекции хольда Гимли.

Такие вот у викингов игры.

Бедняга-фриз перестал кричать. Тело его еще подергивалось, но практически уже было мертво.

– Вот так, – сказал Хрогнир Хитрец старшему фризу. – За это ты заплатишь триста марок. – А если не соберет твоя родня, то учти: с этим трэлем Грейпюр лишь немного порезвился. Он может развлекать нас своим искусством и день, и два… А если дело дойдет до твоего племянника, то начнет он с того, что возьмет его как женщину. Он ведь у тебя хорошенький, племянник…

Поврежденный кнорр так и оставили в бухте. Самое ценное перегрузили на драккар, остальное – на второй кнорр.

Работы резко прибавилось, потому что румы кнорра заняли хирдманы ярла. Санёк спросил у Сергея: почему бы не заставить грести пленных? И узнал, что по здешним законам тот, кто сядет на гребную скамью и возьмет весло, автоматически становится свободным человеком. Потому что корабельное весло приравнивалось к оружию, а раб-трэль, который берет в руки оружие и сражается на стороне хозяев, перестает быть рабом.

Вот почему свободные викинги гребли, а связанные пленные бездельничали. Или выполняли черную работу вроде чистки котлов.

Так продолжалось до тех пор, пока «Слейпнир» и сопровождавший его кнорр не прибыли в город Скьернгард.

Санёк впервые оказался в здешнем большом, ну сравнительно большом, городе. Было интересно. Сам город располагался внутри фьорда на полуострове, похожем на банан. Обитало в нем тысячи две жителей и раза в три больше – пришлых. Правда, гости, в основном, селились не на самом полуострове, а на материке, где на обширном поле располагалась постоянно действующая ярмарка. Поле-то обширное, но все равно на нем было тесновато.

– То ли еще будет, – сказал Сергей. – Осенью здесь проходит тинг. Народное собрание то есть. Вот когда тут не протолкнуться. Тысяч пятьдесят собирается. А еще конунг со своими. Проблемы решают. Государственные. Вот где демократия! Суд здесь знаешь как происходит? Набирают свидетелей с одной и с другой стороны, и все сразу начинают орать. Кто кого переорет – тот и прав! – Сергей засмеялся. – И это, кстати, самый гуманный вариант.

– А какой негуманный?

– Хольмганг. Это здесь повсеместно.

Только правила различаются. Хольмганг тут, считай, через день даже в обычное время. Решил покупатель, что его обсчитали, – вызов. Решил продавец, что покупатель его не уважает, – аналогично.

– Ничего себе, – удивился Санёк. – Это ж сколько покойников!

– Покойников как раз немного, – возразил Сергей. – Это тебя Кнут Костедробитель на поединок до смерти вызвал, а обычно до такой жести не доходит. До первой крови бьются. Или до невозможности продолжать поединок. До смерти – редко. Тут же кровная месть везде. Причем выкуп далеко не всегда искупает вину. Если род у покойника сильный, то они и выкуп возьмут, и мстить будут. Вот почему убивают не так уж часто.

– Ага, – буркнул Санёк. – А фризов мы по-хорошему в плен попросили.

– Так то – фризы. Наш ярл их мести не боится. Хотя если какой-нибудь родич наших пленников заручится поддержкой конунга или старейшин и вызовет ярла на хольмганг на тинге, то драться придется.

Но не сегодня. Хрогнира на здешней ярмарке знали. И ценили. И пока пленные фризы сидели под замком в их бывшем кнорре, ярл и Кетильфаст оптом и в розницу распродавали их имущество. Санёк при этом присутствовал (его привлекли к переноске ценностей) и должен был отметить: умением торговаться ни ярл, ни Кетильфаст ничуть не уступали кандидату психологических наук и лучшему переговорщику Честных Чистильщиков Любке Белой.

Но Саньку всё равно было скучно. Как-то не так он представлял себе боевой вояж викингов. Ограбить честных купцов, потом продать награбленное, а вырученные деньги пропить, проесть и протрахать. По факту именно этим и занимались хирдманы ярда. Спускали выданные наличные. Скучно.

– Может, выйдем? – предложил Сергей.

– А не хватятся?

– Вряд ли. Бабок у нашей братвы хватит где-то на неделю. Больше ярл не даст, потому что остальное – в общак. Так что примерно через неделю все начнут сползаться, и еще пару дней наши будут искать загулявших и потерявшихся…

– А как же караул? – спросил Санёк.

С утра Кетильфаст торжественно объявил, что все дренги будут отбывать вахты на кораблях. И даже график составил. Санькина очередь выпадала на послезавтра.

– Забей. Ярл тебе благоволит, с тех пор как ты с ним щит к щиту сражался. У Кетильфаста ты и раньше в любимчиках ходил. Решат, что ты увлекся по молодости и неопытности и загулял. Оштрафуют, может быть. Но тебе, как я понимаю, эти штрафы – копейки.

– Правильно понимаешь, – подтвердил Санёк. – Ладно, выходим. А когда?

– Да хоть сейчас. У тебя всё с собой?

– В общем, да.

– И у меня тоже, – Сергей похлопал по набитому серебром кошелю. – Что-то мне подсказывает, что за такие деньги на Свободе я могу получить куда более качественный сервис, чем кислое пиво и общедоступную девку.

Санёк мог бы поспорить… И насчет пива, и насчет девок… Но не стал.

– Я готов, – сообщил он.

– Тогда пойдем отыщем место поукромнее. Чтоб назад – тоже по-тихому, – решил Сергей.

И они пошли.