Виконт де Бражелон или Десять лет спустя (3 тома) Ил. Ж.Боже
Шрифт:
— На что вы, собственно, намекаете?
— На то, о чем ваше высочество хочет поставить меня в известность.
И, произнося эти слова, Рауль не смог удержаться от содрогания.
— Да, — прошептала принцесса, — это жестоко, но если я начала…
— Да, раз вы снизошли к тому, чтобы начать, ваше высочество, снизойдите и к тому, чтобы кончить.
Генриетта поспешно встала и нервно прошлась по комнате.
— Что вам сказал де Гиш? — внезапно спросила она.
— Ничего.
— Ничего? Он ничего не сказал? О, как я узнаю его в этом!
— Он, несомненно, хотел пощадить меня.
— И вот это называется дружбой! Но господин д'Артаньян, от которого вы только что вышли, что рассказал господин д'Артаньян?
— Не более, чем де Гиш.
Генриетта сделала нетерпеливое движение:
— Вам-то, по крайней мере, известно, о чем говорит весь двор?
— Мне ровно ничего не известно, ваше высочество.
— Ни сцена во время грозы?
— Ни сцена во время грозы…
— Ни встреча наедине в лесу?
— Ни встреча в лесу…
— Ни бегство в Шайо?
Рауль, клонившийся, как цветок, задетый серпом, сделал сверхчеловеческое усилие, чтоб улыбнуться, и ответил с трогательной простотой:
— Я имел честь сообщить вам, ваше высочество, что я решительно ничего не знаю. Я бедный, забытый всеми изгнанник, только что прибывший из Англии; между теми, кто здесь, и мною простиралось бурное море, и молва обо всем, о чем вы упомянули, не могла достигнуть моего слуха.
Генриетта была тронута бледностью, кротостью и мужеством юноши. Но преобладающим желанием ее сердца в это мгновение была жажда услышать от обманутого влюбленного, что он по-прежнему помнит о той, которая причинила ему столько страданий.
— Господин де Бражелон, — произнесла она, — то, что ваши друзья не пожелали сделать для вас, из уважения и любви к вам, сделаю я. Это я буду вашим истинным другом. Вы высоко держите голову, как истинно порядочный человек, и я не хочу, чтобы вы опустили ее под градом насмешек, через неделю, я должна буду сказать это, — перед всеобщим презрением.
— Ах! — прошептал смертельно побледневший Рауль. — Неужели дошло до этого?
— Если вы не осведомлены об этом, — продолжала принцесса, — я вижу, что вы все же догадываетесь. Вы были женихом мадемуазель де Лавальер?
— Да, ваше высочество.
— Поскольку вы жених Лавальер, я обязана предуведомить вас: на днях я выгоню ее вон…
— Выгоните ее! — вскричал Бражелон.
— Без сомнения; неужели вы думаете, что я буду вечно считаться со слезами и просьбами короля? Нет, нет, мой дом недолго будет служить для вещей подобного рода. Но вы едва держитесь на ногах…
— Нет, простите, ваше высочество, — начал Рауль, сделав над собою усилие, — мне показалось, что я умираю. Ваше высочество почтили меня сообщением, что король плакал, просил…
— Да, но напрасно.
И она рассказала Раулю о сцене в Шайо, об отчаянии короля по возвращении во дворец; она рассказала о своей снисходительности и об ужасной фразе, при помощи которой разгневанная принцесса, униженная кокетка, поборола гнев короля.
Рауль опустил голову.
— Что вы думаете об этом? — спросила она.
— Король любит ее, — ответил Рауль.
— Но вы как будто хотите сказать, что она не любит его.
— Увы, я все еще думаю о том времени, когда она любила меня, ваше высочество!
Генриетта на мгновение восхитилась этим возвышенным недоверием; затем, пожав плечами, она заговорила:
— Вы мне не верите? О, как же вы ее любите! И вы сомневаетесь, что она отдала свою любовь королю?
— Пока я не получу доказательств. Простите меня, она дала мне слово, а она — благородная девушка.
— Доказательств?.. Ну что же, пойдемте.
Глава 13
ОБЫСК
Принцесса повела Рауля через двор к тому крылу здания, где жила Лавальер, поднялась по лестнице, по которой этим утром он уже поднимался, и остановилась у двери, где молодой человек встретил столь странный прием со стороны Монтале.
Момент был выбран удачно; ничто не мешало принцессе приступить к исполнению ее плана; замок был пуст; король, придворные кавалеры и дамы уехали в Сен-Жермен; не поехала вместе со всеми лишь одна Генриетта, узнавшая о возвращении Бражелона и придумавшая, как использовать его возвращение; сославшись на нездоровье, она осталась у себя.
Итак, принцесса была уверена, что ни в комнате Лавальер, ни в апартаментах Сент-Эньяна она никого не застанет. Она вынула из кармана ключ и открыла дверь, ведущую в комнату ее фрейлины.
Взгляд Бражелона обежал эту комнату, которую он сразу узнал, и вид ее заставил его сердце содрогнуться; но это было только началом мучений, которые его тут ожидали.
Принцесса внимательно посмотрела ему в глаза, и ее опытный взгляд проник в сердце юноши: она поняла, что в нем происходит.
— Вы просили у меня доказательств, — сказала она, — не удивляйтесь же, если я доставлю их вам. Впрочем, если вы не чувствуете в себе достаточно сил, еще не поздно, и мы можем удалиться.
— Благодарю вас, ваше высочество, но я пришел сюда, чтобы все узнать.
Вы обещали убедить меня, убеждайте.
— Тогда войдите и заприте за собой дверь.
Бражелон повиновался и, повернувшись к принцессе, вопросительно посмотрел на нее.
— Известно ли вам, где вы находитесь? — спросила принцесса.
— Судя по всему, ваше высочество, я нахожусь в комнате мадемуазель Лавальер.
— Да.
— Но я позволю себе заметить, что комната — вовсе не доказательство.