Викс 3:Искатель
Шрифт:
А потом думать стало некогда, я врубил «Теневое преимущество», и замер в ожидании нужного момента.
Совершенно жуткое ощущение — когда прямо на твоем теле как в замедленной съемке смыкаются громадные зубастые челюсти, способные легко перекусить пополам. Но это было необходимо, чтобы войти с монстром в непосредственный контакт и нервы пришлось сжать в кулак.
«Копье ветра» голубой вспышкой вонзилось в глотку виверны или как там эту зверюгу звать. Сработало! А значит уровень твари оказался не намного больше моего и не пришлось пускать в ход тяжелую артиллерию. Тварь оцепенела, так и не сомкнув челюсти до конца. С треском рвущихся доспехов я вывернулся из клыков и, цепляясь за шершавые, как напильник, костяные выступы на чешуйчатой морде, в три приема забрался гадине на башку. Виверна пронзительно заревела от ярости, приходя в себя. Покрепче обхватив ногами толстую шею и не обращая внимания на впившиеся в плоть до крови костяные шипы, которые усеивали ее шкуру (боль — мой друг), я выхватил Пламень и вонзил лезвие в шею монстру. Удар не получился бы смертельным, как бы я не старался, и даже не повредил здоровье монстру всерьез, но этого и не требовалось. Надавив на меч как на рычаг для управления, я своего добился — зверь заревел от боли, заработал крыльями и повернул башку в нужную сторону, соответственно, изменив направления полета.
Если бы ничего не получилось, то на этом мое приключение пришло бы к логическому концу. Слава Алану, везение еще не покинуло меня полностью.
Остров внизу надвигался очень быстро, и вскоре наступил момент, когда виверна стала не нужна. Более того, с такой скоростью, с какой она неслась, я мог пролететь мимо тверди, а прикончить за столько короткое время ее невозможно — тварь слишком крупная и запас жизненной силы у нее велик. К тому же если сообразит и крутанется вокруг оси, то я не удержусь на ее спине. Но оставлять дееспособного врага позади тоже небезопасно.
Я вскочил мобу на могучую шею, сбежал на шипастую спину, разогнался по ней как по взлетной площадке и ласточкой сиганул как можно дальше. Не забыв напоследок приласкать врага «Плетью боли». Воздушная стихия снова приняла в свои прохладные объятия. Несколько секунд виверна кувыркалась рядом метрах в тридцати, мельтеша всеми конечностями. Потом очухалась, широко распахнула крылья, резво развернулась и устремилась ко мне, продемонстрировав отличную аэродинамику и неослабевающий гастрономический интерес. Жадно сверкнули глубоко утопленные глаза в бугристом черепе. Я этого ждал, так что прицелился заранее. «Душелов» добивал за пятьдесят метров и призрачный кинжал с абсолютной точностью вонзился твари промеж глаз. Ревущая от обиды и окончательно дезориентированная виверна пронеслась мимо, кувыркаясь и тая в устремившихся навстречу туманных струях.
Мне было уже не до нее. Кроха давно потерялась где-то в воздушных потоках. Я ее чувствовал, и знал, что с ней все в порядке, поэтому пора приступить к завершающей фазе сумасшедшего падения.
Поток воздуха бил в лицо, заставляя щуриться до рези в глазах, но нельзя ни отвернуться, ни сомкнуть веки. Я отсчитывал секунды, глядя на приближающуюся землю. Не могу утверждать, что нервы у меня действительно крепкие, но не сплоховал и «Абсолют» запустил вовремя. Совершенно круглый прозрачный шар возник вокруг меня, мгновенно отрезав шум и напор ветра. Секунда благословенной абсолютной тишины и мы, беззвучно проломив пышную темно-зеленую крону местного дерева, врезались в твердь. Следующего эффекта я не ожидал, так как в прошлый раз «Абсолюта» не хватило и он исчез в момент столкновения с гранитным полом цитадели. Удара я не почувствовал, как и обещало описание способности — весь входящий урон просто превратился в краткую вспышку и радужные разводы, разрисовавшие поверхность щита. Затем шар отскочил как мяч, пролетел с десяток метров, ударился еще раз, взлетел… и исчез. Время «Абсолюта» вышло.
И я обнаружил, что снова лечу в пропасть за край тверди.
Даже испугаться не успел — что-то хлестнуло по ногам и груди, руки машинально вцепились в какие-то узловатые и твердые веревки. Несколько секунд я просто качался над пропастью как на качелях, переводя дух и осматриваясь. Видимо, это что-то вроде корневой системы острова — когда-то видел нечто подобное на картинках в своем далеком прошлом. Корни, где толщиной с палец, а где и с мою руку, многометровыми извивающимися хлыстами усеивали отвесный срез края острова, словно шерсть на шкуре гигантского мамонта. И взбираться до этого края было всего несколько метров.
Облегченно чертыхаясь и дико радуясь, что уцелел, полез вверх.
Вот уже и край. Протянув руку, я вцепился в свисающий с обрыва очередной корень, но неожиданно он хрустнул в пальцах и развалился надвое…
Я даже испугаться не успел, что упаду в бездну, как черная мохнатая рука метнулась сверху и с недюжинной силой перехватила мою кисть. С горловым рычанием спаситель рывком вытащил меня наверх и поставил на ноги, причем проделал это с такой легкостью, словно я весил не больше котенка.
И оказалось, что незнакомец тут не один, их трое.
Все в черно-серых кожаных доспехах, на поясах короткие клинки. И двое их них, судя по звериным головам и по специфическому строению тел, не были людьми, скорее — собаки-переростки, научившиеся ходить на задних лапах. Ни перчаток, ни обуви они не носили, демонстрируя четырехпалые, заросшие черной шерстью конечности, штанины заканчивались на мохнатых голенях. Так и просилось на язык подходящее словечко — гноллы. Смотрели они на меня как-то недружелюбно. А вот третий, стоявший позади мохнатой парочки, по телосложению определенно смахивал на человека. Но сказать точнее было сложно — его лицо полностью закрывала кожаная маска с узкими прорезями для глаз, а голову венчала черная шляпа с широкими полями и белой шелковой ленточкой вокруг тульи. Прямо Зорро собственной персоной. Мирными путешественниками, которые пришли на помощь в трудную минуту, этих троих язык не поворачивался назвать. Но приличия нужно соблюдать.
— Благодарю, парни, — осторожно начал я. — Вы спасли мне жизнь…
— Мы спасли твое имущество! — визгливым взлаивающим голосом ответил мой «спаситель» и, выхватив кривые клинки, попытался всадить их мне в грудь.
Хотя и ошеломленный «теплым» приемом, я подсознательно ожидал чего-то подобного, и успел уклониться. В следующий момент в руках вспыхнул Пламень, отражая новый выпад. Троица грабителей шустро окружила меня, прижав к обрыву, чтобы не дать возможности сбежать. На их месте я бы поостерегся так делать. Интересно, почему они так уверены, что я снова не прыгну в пропасть из облаков, чтобы лишить их добычи? У меня же на лбу не написано, что я страшно не хочу этого делать?
Звонко скрестилась сталь, звуки боя далеко разнеслись в тишине острова. Длина моего меча для них оказалась неприятным сюрпризом и заставила увеличить дистанцию, но они были чертовски подвижны, я едва успевал парировать и уклоняться. Черт, все-таки их многовато. Непрерывно рыча и наседая, они заставляли меня постоянно отражать удары мечом, не позволяя самому применить что-нибудь посущественнее. К тому же «Душелов» и «Плеть боли» пока в откате.
Улучив момент, я припал на колено, уходя от удара справа, отнял левую ладонь от рукояти меча и влепил «Копьем пламени» в кожаный нагрудник типу слева. Языки пламени заплясали, растекаясь по доспеху, повалил дым и запахло паленой шерстью. Гнолл отскочил, рыча от ярости и боли. На несколько секунд сократив число противников, я постарался не упустить момент и нарастить преимущество. Резкий выпад из низкой позиции достиг цели. Лезвие перечеркнуло ничем не защищенную мохнатую голень следующего противника, а «Обжигающая вспышка» усилила удар и рассадила врагу плоть до костей, заставив его упасть. Магия теперь реально рулила.
Заняться гноллом вплотную не позволил третий грабитель.
«Зорро» до этого момента в схватке не участвовал, он просто стоял в кольце, пресекая возможность прорыва и предоставив сражаться своим мохнатым друзьям. Но когда они спасовали, вмешался мгновенно. И сразу стало ясно, что основной игрок здесь именно он, а его приятели просто пешки, мясо для битья. Неуловимое движение рукой, быстрый и ядовитый как укус кобры бросок. Я почти уклонился…
Сила удара отбросила на спину — лезвие ножа пробило левое плечо сквозь доспех, погрузившись по рукоять и быстро распространяя онемение вокруг раны. Рывком поднялся на колени, поднимая меч правой рукой. И тут же получил следующим метательным ножом в живот, навесившим такой же парализующий дот. Внутренности сковало ледяным комком. Дыхание прервалось, в глазах от нестерпимой боли заплясали багровые чертенята. Фрейм здоровья просел на треть. Где же фейри…