Виктимология. Психология поведения жертвы
Шрифт:
Д. М. Херст назвал такого рода выбираемые объекты аутистическими. Именно на них полагается ребенок, а не на людей или переходные объекты, которые могут их напомнить, поскольку аутистические объекты лучше поддаются контролю, они не так часто, как люди, вызывают разочарование и причиняют боль. Аутистический объект — это специфическая защита в ситуации недополученной любви. Аутистический объект является предтечей аддиктивного объекта и представляет собой его прототип. Отношения аддиктивной личности с аддиктивным объектом развиваются таким образом, что поглощают ее время и энергию. У аддикта нет веры в себя или других, в нем постоянно живет идея о том, что свой мир можно контролировать с помощью объекта аддикции и это объект снабдит его
В другом исследовании акцентируется компенсаторная функция наркотика, считается, что наркотик служит не заменителем любимых и любящих объектов или отношений с ними, а замещением дефекта в психологической структуре (Кохут, 1971).
В третьем подходе травмирующее, оскорбительное или пренебрежительное поведение родителей рассматривается как предрасполагающее к аддикциям. Такое поведение родителей наносит удар по четырем аспектам психологической жизни ребенка: согласию с самим собой и своими чувствами, способности адекватно выражать эти чувства, способности поддерживать здоровые отношения с другими людьми и заботиться о себе. Психологическая уязвимость сферы саморегуляции усиливается в сочетании с факторами биологической или генетической восприимчивости к объекту аддикции, с определенными нормами среды и угнетающими социальными условиями. Все это увеличивает вероятность использования химических веществ в качестве кратковременных адаптивных и облегчающих средств (Ханзян, 2000).
Необходимым и достаточным условием для возникновения наркозависимости считается наличие попытки избавиться от невыносимых страданий при помощи наркотиков и неспособность позаботиться о себе (Ханзян, 2000).
Если человек не способен позаботиться о себе, то крайне мала вероятность, что он сможет заботиться о ком-то другом, а, следовательно, учитывать интересы другого человека при принятии решения. Выбор ребенком наркотика в качестве средства решения какой-либо проблемы всегда наносит удар по родителям. Ребенок отлично понимает, что его поведение не только не получит одобрения родителей, но и причинит им сильную душевную боль. Игнорирование чувств родителей наводит на мысль о такой цели поведения, как месть (которая может и не осознаваться ребенком), выделяемой в концепции А. Адлера, ее можно интерпретировать как месть за материнскую или родительскую депривацию.
4. Стиль семейного воспитания
Клинические данные показывают, что основным источником причинности подростковой и юношеской наркомании является семья, создающая предпосылки для формирования у подростка генерализованной неудовлетворенности либо оказавшаяся неспособной компенсировать факторы наркотической контаминации социальной и биологической природы. Под генерализованной неудовлетворенностью понимается фоновое состояние подростка, возникающее в результате генерализации неудовлетворенности первостепенно значимых потребностей. Конкретное содержание неудовлетворенных потребностей, как правило, не осознается, что и является причиной генерализации. Если в результате пробного употребления наркотика индивид переживает снижение уровня неудовлетворенности, у него формируется отношение к наркотику как средству, расширяющему его возможности (Березин и др., 2001).
Когда говорится о наркомании как о семейной проблеме, то подчеркивается следующее (Березин и др., 2001).
1. Известие об употреблении подростком наркотиков является точкой бифуркации в эволюции семейной системы.
2. Реакция семьи на известие об употреблении наркотиков зависит от исходного состояния семейной системы.
3. Момент обнаружения семьей факта наркотизации одного из ее членов является началом развития семейного кризиса.
4. Развивающийся у родителей синдром родительской реакции на наркотизацию (СРРН) подростка является фактором закрепления у него аддитивного поведения.
5. Специфические для наркоманов черты личности являются вторичными нарушениями, тогда как первичными являются нарушения в системе социальных отношений.
Как показывают исследования, опыт работы с семьями алкоголиков не может быть непосредственно использован в работе с семьями наркоманов, несмотря на то что в динамике семейных отношений в семьях алкоголиков и наркоманов существуют общие черты. В семьях подростков, употребляющих наркотики, обнаруживаются специфические особенности внутрисемейных отношений, фиксирующие аддитивное поведение подростка и формирующие особый тип поведения родителей, в основе которого лежит СРРН.
На стадии латентной наркотизации подростки могут прибегать к наркотикам как к средству ухода от давления семейных конфликтов, как к средству, снижающему генерализованную неудовлетворенность.
Практически во всех случаях подростковой и юношеской наркомании в период, предшествующий наркотизации, обнаруживаются признаки одного из типов проблемных семей:
1. деструктивная семья (автономия и сепарация отдельных членов семьи, отсутствие взаимности в эмоциональных контактах, хронический супружеский или родительско-детский конфликт);
2. неполная семья (один из родителей отсутствует, что порождает разнообразные особенности семейных отношений и, прежде всего, размытые границы между матерью и ребенком (мальчики — суррогатные «мужья»; девочки — симбиоз));
3. ригидная, псевдосолидарная семья (наблюдается безоговорочное доминирование одного из членов семьи, жесткая регламентация семейной жизни, подавляющий тип воспитания);
4. распавшаяся семья (т. е. ситуация, когда один из родителей живет отдельно, но сохраняет контакты с прежней семьей и продолжает выполнять в ней какие-либо функции, при этом сохраняется сильная эмоциональная зависимость от него).
О характерных особенностях таких семей см. раздел 1.7 главы 1.
Несформированность чувства ответственности у подростков в период до начала наркотизации является общей чертой всех будущих наркоманов. В каждом из типов проблемных семей, помимо общих черт, складываются и специфические особенности отношений, которые будут придавать наркомании подростка особый символический смысл.
Так, в деструктивных семьях наркотизация и связанное с ней поведение направлено, прежде всего, на компенсацию деффицитарности эмоциональных контактов в семье, либо выступает как средство ухода от давления семейных конфликтов. В неполных семьях наркотизация иногда имеет ярко выраженный демонстративный компонент. В неполных семьях факт наркотизации подростка обнаруживается раньше, чем в семьях, относимых к другим типам. В ригидных семьях наркомания подростка может рассматриваться как крайняя форма протеста против системы отношений, игнорирующей его возросшие возможности, интересы и потребности. В распавшихся семьях наркомания подростка может выполнять функцию ослабления, и даже преодоления сохранившейся семейной подструктурой эмоциональной зависимости от родителя, проживающего вне семьи. После того как родитель, с которым живет подросток, узнает о его наркомании, этот факт начинает тщательно скрываться от родителя, живущего вне семьи. Внутренние отношения в родительско-детской паре становятся более близкими, эмоциональными и сплоченными, тогда как внешние отношения с родителем, живущим вне семьи, становятся более дистантными, холодными и проблемными.
Момент обнаружения у подростка наркомании является принципиально важным с точки зрения изменения семейных отношений, вплоть до изменения исходного типа семьи (Березин и др., 1997; Березин и др., 2001).
Выделяют типичные черты родительско-детских взаимоотношений в этот период (Горьковская, 1994):
1. невовлеченность в жизнь подростка или желание «прожить жизнь за него»;
2. гипо- либо гиперконтроль за поведением подростка;
3. разрешение супружеского конфликта с помощью ребенка, когда наркомания ребенка становится условием разрешения конфликта;