Виктор Глухов агент Ада. Компиляция. Книги 1-15

Сухинин Владимир Александрович

Девушка мгновенно пришла в себя и, демонстративно развернувшись, вышла из хлева. Следом вышла ведьма.

Слух о поединке из-за раба с быстротой молнии распространился по постоялому двору, и на улицу высыпали постояльцы, образовав стихийный круг. Внутри него стояли две демонессы, одна черная как грозовая туча, другая белая как перьевое облако, между ними чувствовалось такое напряжение, что еще чуть-чуть, и ударит разряд молнии. Первой не выдержала черная и, выхватив посох, ударила в белую каскадом молний, которые обрушились на то место, где стояла Листи. Зрители

почти ослепли от ярких вспышек, по воздуху поплыл густой запах озона. Потом все мгновенно прекратилось, и проморгавшиеся зрители увидели лежащую в пыли черную, она дико орала, а ее руки и ноги кровоточили, белая спокойно стояла над ней и вытирала об одежду черной измазанный кровью клинок.

– Несите ее в хлев, – сказала Листи ведьмам, – сама она ходить не сможет, я перерезала ей все сухожилия.

Тени подняли орущую черную ведьму, которая теперь от обилия вытекающей крови больше походила на черно-красную, и занесли в хлев. Алеш снял ошейник и надел на шею демонице.

– Листи, собирай наших, скоро надо ждать атаки городской стражи, наш противник наверняка предусмотрел подобный вариант. Будем с боем пробиваться к порталу, там продержимся ночь и утром уйдем с караваном. Эту, – он показал на лежащую и стонущую ведьму, – охранять, как самих себя. Она знает убийцу.

Скоро отряд собрался, два воина положили раненую и связанную черную на носилки и вышли. У ворот постоялого двора их ждал отряд стражи. Без разговоров они бросились в атаку, завязли в трясине и были испепелены молниями. С тыла на отряд напали постояльцы, их накрыло прахом, и оставшиеся в живых с воплями стали разбегаться. Из хлева выглянули рабы, стали собирать доспехи и оружие поверженных господ. Рядом с отрядом появились караванщик и крауры, ни слова не говоря встали в середину строя. Прокс пожал плечами и, осмотревшись, дал команду на выдвижение. Так даже лучше, подумал он.

За его спиной запылал постоялый двор. Что там произошло, он не знал, да и знать не хотел, им надо было пробиваться к порталу. Навстречу маленькому отряду попадались разрозненные группы стражи, которые, вступив в бой, погибали или бросались в бегство, потеряв половину бойцов. Прокс оглянулся. Весь центр города был в огне, а из ворот дворца выдвигались войска. Отряды как волны выплескивались один за другим, и было их много, очень много. Прокс сжал зубы и, не обращая внимания на солдат, продолжил движение.

У портала их ждали. Там скопилось множество стражников, даже удивительно, откуда в таком маленьком затерянном городишке было столько стражников. За строем солдат стояли маги.

– Идем на прорыв, не останавливаться, – приказал Алеш.

Он понимал, что ввязываться в долгие сражения подобно смерти, им надо было во что бы то ни стало не дать связать себя боем, быстро смять оборону и пробиться к порталу, в этом крылось единственное их спасение. Ведьмы нанесли слаженный удар небесными молотами, а Прокс атаковал парализатором держащих щит магов, нарушив тем самым организованную оборону.

Молнии и молоты перемалывали отряд противника, как огромная мясорубка и пресс одновременно, и демоны, не выдержав, стали разбегаться. Скоро проход на пустырь был открыт, и отряд, не ввязываясь в одиночные схватки, как нож разрезал оставшиеся жидкие шеренги обороняющихся и пробился на пустырь. Осмотрев портальный пятачок, Алеш понял, что радоваться было рано: портальную площадку окружили десятки воинов в тяжелых доспехах, и это были не местные стражники. Время неумолимо утекало, впереди маячила новая линия обороны, сзади приближались воины наместника.

– Держите ворота, – приказал он и вышел один против тяжелой пехоты с парализатором в одной руке и бластером в другой.

Грапп стрелял метко, и стоявшие в обороне воины стали падать один за одним. Они погибали, но с места не двигались, это более чем устраивало Прокса. Его отряд, перегородивший ворота, тоже вел тяжелый бой с превосходящими силами противника, из портала периодически выплескивались подкрепления, не давая каравану пробиться на площадку. Кто-то невидимый очень умело втягивал их в затяжное сражение.

– Листи, – позвал Прокс, – нанесите два удара по площадке, первый – «оцепенение», второй – «прах». Бейте мощно, сил не жалейте, иначе мы все здесь поляжем.

Он продолжал вести прицельный огонь по появившимся из портала новым воинам, ему во что бы то ни стало требовалось занять площадку и не допустить прорыва подкреплений. Неожиданно воины замерли, а затем на них опустилось густое облако. Оно еще не развеялось, а к площадке устремился караванщик на своей маленькой лошадке, на скаку крикнувший стоявшим в стороне краурам: «Быстро ко мне!». Те, подхватившись, опрометью бросились за ним. Прокс поначалу решил, что толстый демон собрался удрать один, и приготовился пристрелить его из бластера, но караванщик обернулся к нему со словами:

– Хуман, собирай своих и бегом на площадку, уходим!

– Листи, ставь «топь», и отходим.

Он подхватил лежащую черную демоницу и забрался на площадку. Следом отступали ведьмы и бойцы, двух воинов несли на руках. Когда Прокс бросил прощальный взгляд на ворота, он увидел, что в спину дворцовым отрядам ударила еще какая-то толпа. Впереди ее возвышался горой огромный орк с кольцом в носу, который широким махом рубил демонов, оставляя скошенные полосы в рядах врагов, как косарь в густой траве.

Рабы восстали, подумал Грапп и перенесся на следующий слой.

На той стороне были развалины и площадка с извилистой трещиной посередине, пересекающей плиту на всю длину. Она казалась незаживающей раной на белой кости.

– Ушли, – со вздохом облегчения проговорил один из носильщиков. – Все, больше я по этому маршруту не пойду. – Он рывком поправил мешок за спиной и сошел с портала, следом за ним сошли остальные.

Грапп поднял черную демоницу и замер: она была мертва, ошейник туго впился в ее шею и задушил. Он беспомощно посмотрел на Листи, и впервые в его взгляде можно было явственно прочитать растерянность и всполохи отчаяния, которые пробивались сквозь маску уверенности и выдавали всю глубину его смятения.