Виктория – значит ПОБЕДА!

– Мама!

Белые стены, белые окна, белое бельё. Первое, что приходит в голову: «Я в раю?» Смущает только терпкий запах стерильности и лекарств. «Наверное, больница, только почему? В голове гудит, туман, ничего не помню, горло саднит и привкус дыма во рту. Кальян проглотила, что ли? А вот и первые признаки жизни в этом здании!»

В палату вбежала девушка, по-видимому – медсестра. И тоже вся в белом. В больнице что, другого цвета не признают?

– Лежите и не двигайтесь, я схожу за доктором. Этот пожар натворил дел, у нас

Не прошло и минуты, вошел молоденький паренек весь в светло-зеленом, и краски комнаты стали понемногу приобретать другие оттенки. На врача он совсем не был похож, скорее студент-практикант. Большие голубые глаза покраснели, а круги под ними говорили о том, что этот человек не спал уже несколько дней. И все же, при виде очнувшейся ото сна девушки, на его лице засияла улыбка.

– Как приятно увидеть хоть что-то хорошее за эти два дня. – Он подошел к койке и, наклонившись, чмокнул девушку в щечку.– Ты выглядишь на все сто! Только стоит кое-что отмыть и кое-где залатать, и будешь как новенькая!

Увидев округлившиеся от удивления глаза, врач заторопился успокоить свою пациентку и показал на ее одежду, сваленную в кучу на полу у кровати:

– Я про нее говорил «залатать». Выкинуть – времени не было. С тобой более или менее обошлось. Наложили пару швов на плечо и серьезный ожог на бедре. Ты больше нас напугала, когда перестала дышать.

– Я ничего не помню. – Последовал ее ответ. Растерянная, она смотрела на этого мужчину – мальчика, как на Бога, зная, что только он сможет открыть ей тайну произошедшего.

– Ну же, Вик! Вспоминай! Я – Саня, твой доктор и твой друг. Милая, неужели история повторяется?! Подожди, – повернувшись к двери, он позвал, – Толик, заходи, она проснулась!

В двери скорее вбежал, чем зашел мужчина лет тридцати, высокий, широкоплечий, смуглый, темноволосый, он заполнил собой весь дверной проем. Под его глазами красовались точно такие же темные круги. Видно было, что ребята не спали одинаково давно.

– История повторяется! – воскликнул великан и широко улыбнулся, но его взгляд был совсем не веселый.

На Викторию смотрели самые красивые глаза в мире, пусть даже немного печальные. Таким ресницам позавидует любая девчонка. А цвет! Ну, просто пропасть какая-то! Такие темные, что зрачков не видно. Что-то больно кольнуло в области сердца, и оно часто – часто застучало. Эти два человека, такие знакомые и в то же время такие родные, во все глаза смотрели на девушку. А она вся съежилась в комочек, сидя на больничной койке и пытаясь что-то вспомнить.

Тихий шепот вывел всех из оцепенения.

– Саша, Санек, Шурик. Толя, Толик, Толян.

Мужчины улыбнулись так широко ей в ответ, что можно было устраивать конкурс на самую довольную физиономию. Толик обошел койку с другой стороны, сел на край и крепко обнял Викторию. Саша сел на соседнюю, напротив своей пациентки.

– Как ты нас напугала, – выдохнул Толик.

– Скажи мне, Вик, что ты помнишь о том, что случилось, да и вообще, что помнишь о том, что тебя окружает?

– Ну, вспоминать в принципе нечего: уже год, как вы с Толиком меня нашли и выходили, вы мои самые близкие люди на этой земле, наверное. Вы назвали меня Викторией.

Вики хотелось плакать, ведь ничего нового она не вспомнила, а, главное, не знает, как попала в больницу на этот раз. Она не могла проронить и слезинки, так как не о ком было плакать, а о себе – не позволяла гордость.

27 июля прошлого года Виктория вот так же, как сегодня, очнулась на больничной койке. Рядом стояли мальчик лет восемнадцати в белом халате и мужчина тридцати – тридцати пяти лет в синем костюме с буквами на груди «МЧС» и шептались. Как потом выяснилось, «мальчиком» был Александр Суворов – врач-травматолог тридцати лет, лучший друг и одноклассник Анатолия Северова – спасателя в синей униформе.

Эти двое были полной противоположностью друг друга. Саша имел светловолосую шевелюру, огромные голубые глаза, тихий и спокойный голос говорил о таком же спокойном и уравновешенном характере. Он был среднего роста и приятной внешности, его часто принимали за мальчишку – практиканта, что и помогало в работе и отвлекало от нее. Саша любил подшучивать над пациентами и рассказывать им анекдоты, за что многие «за глаза» звали его Шуриком, но все же, очень уважали за его добрый характер, и за справедливостью шли к Александру Викторовичу. А он и не отказывал никогда, а если мог, то обязательно помогал.

Толик был всего на полгода старше Александра, но был выше ростом на целую голову и шире в плечах, что, в принципе, сочеталось с его работой. Черные как смоль волосы и такие же черные глаза. Смотришь в них и думаешь, что это самое красивое беззвёздное небо. Для близких он был Толян, Толик, а для остальных строго – Анатолий Сергеевич.

Его характер абсолютно отличался от Сашиного: взрывной, стоит только поднести спичку, и он устроит такой тарарам, что никому мало не покажется. И в тоже время, в самых опасных ситуациях его хладнокровию могли позавидовать многие. Именно выдержка и спокойствие помогали ему в работе, которая не менее опасна, чем его характер – спасать людей, и не где-нибудь, а в тайге. Хотя местные жители не раз пользовались его услугами, тайга – тайгой, а люди в беду попадают даже сидя у себя дома.

В отличие от Александра, всегда улыбающегося, для Толика улыбка была скорее исключением из правил. С недавнего времени таким исключением стала Виктория.

Эти два абсолютно разных человека имели кое-что общее: безумно красивые длинные ресницы, смуглую кожу, огрубевшую от мороза и северного ветра и любимую работу – спасать людские жизни!

В тот день поселок был охвачен паникой. От разведенного мальчишками костра в такую жару загорелся сарай. Он хоть и был на окраине поселка и не представлял никакой ценности, огонь перешел на соседние хозяйские постройки. И, как назло, поднялся страшный ветер, который мог перебросить огонь на жилые дома, на деревья, а это значит, что загорелась бы тайга.