Вильгефорц из Литтл Уингинга
Шрифт:
— Связь с моим учеником до сих пор не улавливается.
— Сейчас, одну минуту, давай теперь взглянем на шары с предсказаниями.
Дамблдор коснулся первого шара, и услышал знакомый голос профессора прорицаний Сивиллы Трелони:
<i>Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… Рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… И Тёмный Лорд отметит его, как равного себе, но не будет знать всей его силы, ведь она непостижима обычному разуму. И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… Тот, кто превосходит
Дослушивать до конца заученный до дыр текст прорицания он не стал. Альбус и так прекрасно понимал к кому оно относится.
— И вы ещё пытаетесь убить того, кто способен остановить Томма Реддла? Не верю, что сам спрашиваю подобное, но вы в своём уме?
— Второй шар, пожалуйста. — Проигнорировав вопрос Дамблдора, Манфред указал на крупный шар перламутрового цвета. Дамблдор коснулся его и приятный сопрано зазвучало в кабинете:
<i>Ученик, сравнимый с учителем, носящий две милые маски. Для большинства он герой, избавитель от тьмы. Две разные ситуации — одна маска. Но будьте осторожны, маска спадёт, герой истинный лик свой явит, циничной и расчётливой твари, ждёт островов приход.</i>
— Узнаю слог Кассандры Трелони. Она любила изрекать пророчества ещё более мутные, чем праправнучка, да ещё и поэзией увлекалась. Неудивительно, что первое часто смешивалось со вторым.
— Признаюсь, в своё время мы думали, что это пророчество про Волан-де-Морта, но теперь всё выглядит совсем иначе. Третий шар, пожалуйста. — Дамблдор последовал указанию, коснувшись последнего шара с предсказанием. На этот раз в комнате прозвучал мужской баритон:
<i>Юнец с душой умудренного жизненной мудростью чародея, потешаясь над величайшими магами, не приемлет ни света ни тьмы, ибо сознание его уже обрело целостность. С новой силой будет кроить он мир под себя. Те, кто зовутся его друзьями, тешут себя ложными надеждами, ведь встать с ним вровень или над ним невозможно. Он приемлет только самый вверх положения в обществе…</i>
— Это голос Иниго Имаго. C ним я знаком лично.
— Тогда ты должен знать, что его пророчества сбывались гораздо чаще, чем у Трелони. Мы полагаем, что второе и третье пророчество, это про одного и того же человека. Иниго, в приватной беседе, рассказывал об ужасах, творимых этим юнцом с душой старца, правда упоминал незнакомые ему места, замки. По описанию — прямо-таки другой мир. А теперь давай-ка подойдем к омуту памяти и посмотрим воспоминания одного нашего человека. Они привнесут ясность и свяжут воедино Поттера и Вильгефорца.
Манфред достал артефакт-хранитель, содержащий жидкие воспоминания, вылил содержимое в омут памяти и приглашающим жестом призвал оценить качество доказательств. Альбус Дамблдор нырнул в омут с головой. Он просмотрел воспоминание невыразимца десятки раз, ища подвох, выискивая признак подделывания, но видел только правду. Когда он повернул голову к Манфреду, его взгляд был опустошен.
— Представь моё удивление, когда из лавки «Кьюриоуса и Марогона», два года назад, вышел Гарри Поттер. Я специалист по иллюзиям, и воздал должное его мастерству, хоть долгое время не мог понять, откуда такие навыки, пока не пришел к его мануфактуре. Видел бы ты чары защиты, стены, зачарованные совсем уж диким образом, явно нетипичным для наших
Дамблдор слушал внимательно, паззл в его голове выстраивался, сомнения сеялись, а больше Манфреду и не нужно. Он убьет иномирянина чужими руками, даже если ему придется умереть.
— Тебя не удивляло, что Вильгефорц появляется на публике только летом? Где он в остальное время? Хотя, если Вильгефорц всего лишь маска, то понятно где, в Хогвартсе! Тебя не удивляют навыки Гарри Поттера. Мальчик убил пятерых пожирателей, словно всю жизнь только этим и занимался. Потрясающие боевые навыки для четырнадцатилетнего подростка, пусть и гения. Ну что, сходятся пророчества? А теперь прибавь слова Имаго о том, что Вильгефорц конченый социопат — и получишь тварь покрупнее Волан-де-Морта. Вот что ожидает нас в будущем, Альбус, и ты собственноручно вскармливаешь наш конец.
— Бред. — Выдал вердикт директор Хогвартса. — Несвязанный между собой бред. Куски пророчества, трактуемые в угоду себе, для оправдания.
— Какого ещё оправдания, Альбус?
— Очевидно, ты считаешь меня глупцом, Манфред. Думаешь, я не помню, кому ты симпатизировал во времена Грин-де-Вальда? А сейчас кто твой хозяин? Неужели вы с дружками-пожирателями решили обмануть меня дешевой провокацией?
— Ты сам видел мою память, я не лгу, да и уважаемые Иниго Имаго с Кассандрой Трелони сказали свои слова. Мне потребовался целый год, чтобы связать всё воедино.
— Хватит! — Воскликнул Дамблдор, нахмурив брови. Сверкнули очки половинки. Его рука подёргивалась, волшебная палочка опасно указывала на Манфреда.
— Что бы ты не решил, знай, я поведал своим коллегам, куда иду…
Глава 43 Четвёртый чемпион…
На следующий день после объявления о начале отбора кандидатов в большом зале, с самого раннего утра, ещё до завтрака, народ толпился вокруг кубка огня. Точнее на расстоянии трех метров, за магической чертой. Дамблдор, работая на протяжении десятилетий с детьми, стопроцентно знал о планирующихся попытках нарушить возрастной ценз. Дабы пресечь эти попытки, он наколдовал барьер, отсеивающий неподходящих по требованиям путём телекинетического отталкивания.
Какой-то пуффендуец попытался пройти за черту, поставив под сомнение умения Дамблдора. Он вплотную приблизился к артефакту, уже успел протянуть руку с бумажкой, как его будто кота за шкирку схватили и оттащили на десяток футов назад, прямо за черту. Наблюдавшие за ним дети дружно рассмеялись, вгоняя студента в краску. Один ноль в пользу Дамблдора, хотя что-то подсказывает мне, он не первый.
— Лазло Валис. — Старшекурсница с Пуффендуя, назвала имя несостоявшегося кандидата. — Ему шестнадцать лет. К несчастью, семнадцать ему исполнится только под конец этого года. Жизнь несправедлива.
— Дамблдор совсем рехнулся! — Возмутился Рон. — Мы все тут должны иметь равные шансы. Их просто лишили самых опасных конкурентов. Пусть радуются.
— Это кто тут опасный конкурент, ты что ли? — В наш разговор бесцеремонно вклинился дурмстраговец, а неподалёку мелькал главный в их компашке. Мазнуть взглядом по Виктору Краму, оказалось достаточно, чтобы считать его поверхностные мыслишки, узнать о его нехитром способе меня спровоцировать. Мальчик не забыл обиду, и желал рассчитаться, отомстить, унизить меня на глазах всей школы.