Вилла «Белый конь» (др. перевод)
Шрифт:
Несколько дней все идет как обычно. Но раньше или позже у жертвы появляются симптомы болезни. Вызывают врача, у него нет ни малейшей причины для подозрений. Он может спросить у пациента, что тот ел или пил, но то, чем уже многие годы пользуется больной, в счет не идет. Видите, как все хитро придумано, мистер Винаблз? Единственный, кто знает главу организации, – это сам глава. Его выдавать некому.
– Откуда же вам столь многое известно? – приветливо спросил мистер Винаблз.
– Когда человек у нас на заметке, находятся пути выяснить о нем все досконально.
– В самом деле? Какие именно?
– Ну, необязательно об этом рассказывать. Киносъемка, скажем, разные современные приспособления. Человека можно сфотографировать, а он и не догадается. У нас, например, есть отличные фотографии
– Да, видел, видел! – Мистер Осборн задыхался от возбуждения. – Я вас описал – описал точно!
– Пожалуй, даже слишком точно, – сказал Лежен. – Дело в том, что не видели вы мистера Винаблза в тот вечер из дверей своей аптеки. Вас, увы, там не было вовсе. Вы сами шли по пятам за отцом Горманом и убили его...
Мистер Захария Осборн спросил:
– Что вы сказали?
Челюсть у него отвалилась, глаза вылезли на лоб. Вид у аптекаря стал дикий, безумный.
– Мистер Винаблз, разрешите представить вам мистера Осборна, бывшего владельца аптеки на Бартон-стрит в Паддингтоне. У вас, мне думается, возникнет к нему личный интерес. Ведь мистер Осборн (а он некоторое время находится под нашим наблюдением) был столь неосторожен, что подбросил пакет таллия к вам в сарай. Не зная о вашей болезни, он пытался изобразить вас злодеем драмы и, будучи упрямцем – так же, как и глупцом, – отказался признать, что натворил глупостей.
– Глупцом? Да как вы смеете! Это я – глупец? Знали бы вы... если бы вы только представляли себе, какие дела я осуществлял! Что мне дано совершать! Я... я...
Осборн трясся, брызгая слюной в лютой злобе.
Лежен внимательно разглядывал его, словно рыбу на крючке.
– Перестарался, сам себя перехитрил, – сказал он с упреком. – Сидел бы тихонько у себя в аптеке, может, все и сошло бы с рук. И не пришлось бы мне сейчас заявлять вам, как требует долг службы: что бы вы ни сказали, будет записано и...
Тут мистер Осборн дико завизжал.
Глава 24
РАССКАЗЫВАЕТ МАРК ИСТЕРБРУК
– Послушайте, Лежен, у меня к вам тысяча вопросов.
С формальностями было покончено, и мы сидели с Леженом, потягивая пиво из больших кружек.
– Каких, мистер Истербрук? Наверное, вы порядком удивились?
– Еще бы. Я-то подозревал Винаблза. И от вас ни намека.
– Нельзя было, мистер Истербрук. В таких случаях необходима крайняя осторожность. По правде говоря, убедительных доказательств у нас не было. Поэтому пришлось устроить представление с участием Винаблза. Нужно было втереть очки Осборну, а потом неожиданно броситься на него, чтобы он сознался. И это сработало.
– Он сумасшедший? – спросил я.
– Сейчас, видимо, да. Поначалу был в своем уме, конечно. Но знаете, все-таки на психику это влияет – убийства. Убийца воображает себя сильнее, выше других. Раздувается от спеси. Ему мнится, что он господь всемогущий. Он теряет ощущение реальности. А попадается – и сразу видно: обычный негодяй. И тут он не может с собой совладать, начинает визжать, беситься. Хвастает, каких дел натворил, как ловко обводил всех вокруг пальца. Сами видели.
Я кивнул:
– Значит, Винаблз согласился играть роль в вашем спектакле?
– По-моему, это его позабавило, – ответил Лежен. – И кроме того, он заявил, нахал этакий, что долг платежом красен.
– А что имелось в виду под этой загадочной репликой?
– В общем-то, я не должен раскрывать вам секреты, – сказал Лежен. – Это не для разглашения. Лет восемь назад случилось несколько ограблений банков. В каждом случае один и тот же почерк. И никаких следов! Налеты умно планировались кем-то, кто сам в операциях не участвовал, но безнаказанно завладел огромными деньгами. Были у нас свои подозрения насчет этой личности, но доказать мы
Осборн, однако, не шел у меня из головы.
– Вы сразу заподозрили Осборна? – спросил я. – С самого начала?
– Уж очень он всюду лез, – ответил Лежен. – Как я ему и сказал: сидел бы тихо – нам и в голову бы не пришло, что почтенный фармацевт, мистер Захария Осборн, имеет отношение к злодейским убийствам.
– Еще один вариант Тирзиной теории – подсознательное стремление к смерти.
– Чем скорее вы забудете о Тирзе, тем лучше! – прикрикнул на меня Лежен. – Думаю, тут дело в ином. Одиночество. Такой умный и хитрый, а поделиться не с кем.
– Теперь расскажите, почему вы его заподозрили, – попросил я.
– А он с самого начала стал врать. Мы просили сообщить, кто в последний вечер видел отца Гормана. Осборн тут же объявился, и его показания были очевидной ложью. Он видел человека, который шел за отцом Горманом, разглядел через улицу в тумане орлиный нос... Ну, это еще туда-сюда, но кадык он разглядеть не мог. Он перебрал. Конечно, все это могло быть лишь невинной выдумкой – Осборну хотелось предстать перед нами личностью необычной. Подобного рода людей не счесть. Но именно потому он привлек к себе мое внимание. Я понял: это прелюбопытный тип. Тут же выложил много сведений о себе. Сглупил. Я разглядел его суть – он всегда хотел быть значительнее, чем на самом деле. Он мог войти к отцу в дело, но роль аптекаря его не удовлетворяла. Пошел искать счастья на театральных подмостках, успеха, по всей видимости, не имел. На мой взгляд, скорее всего, просто не умел работать с режиссером. Он не мог позволить, чтобы кто-то указывал ему, как играть роль! Наверное, он сказал мне весьма искренне, что всю жизнь мечтает выступить в роли главного свидетеля на сенсационном процессе. Опознать человека, купившего в его аптеке яд. Вероятно, это у него стало навязчивой идеей. Конечно, нам неизвестно, что толкнуло его на преступления и когда он стал матерым убийцей – хитроумным, изобретательным, какого полиции вовек не изловить. Возможны лишь догадки. Вернемся, однако, к нашему расследованию. Осборн убедительно описал человека, которого видел в тот вечер. Безусловно, реально существующую личность. Вы знаете, совсем нелегко рассказать, как выглядит человек. Глаза, нос, подбородок, манера держаться и так далее. Нужно представлять себе, о ком говоришь. Осборн дал описание человека с внешностью весьма неординарной. Я думаю, он заприметил Винаблза, когда тот ехал в машине по Борнмуту, и был поражен его обликом. Но если он видел его через окно машины, то вряд ли мог заметить, что Винаблз – калека.
Затем мое внимание привлекла специальность Осборна – фармацевт. Я подумал, что наш список связан с торговлей наркотиками, понял, что ошибся, и тут же забыл бы о мистере Осборне, если бы он сам не лез на глаза. Ему, видимо, хотелось узнать, как идет следствие, и он написал мне, что видел подозреваемого им человека в Мач-Диппинг. Он не имел представления, что у Винаблза парализованы ноги. А когда ему сказали, тоже не утихомирился, начал сочинять дурацкие теории. Тщеславие. Типичное тщеславие убийцы. Ни на минуту не мог усомниться в разумности своих поступков. Как последний дурак гнул свою линию и сочинял невероятные объяснения. Очень интересным был для меня визит к нему в Борнмут. Он придумал своей вилле многозначительное название, раскрывающее суть его преступных дел. «Эверест» – так он ее назвал. В прихожей повесил фотографию этой вершины. Мне наболтал, будто чрезвычайно интересуется исследованиями Гималаев. На самом же деле здесь крылась мерзкая шуточка, которой он втайне себя тешил. Эверест – и вечный покой горных вершин. Убийца дарит людям вечный покой. Конечно, нельзя отрицать, придумано все ловко, с умом. Брэдли в Бирмингеме. Тирза Грей со своими сеансами в Мач-Диппинг. И кто бы заподозрил мистера Осборна, ведь он никак не связан ни с Тирзой Грей, ни с Брэдли, ни с жертвой. А механика этого дела для фармацевта – детские игрушки. Только у мистера Осборна не хватило ума держаться в тени.