Винни Пух и Все-Все-Все и многое другое (полная версия с приложениями)

Заходер Борис Владимирович

Он долго и громко жевал их, а потом сказал:

— Мимы ме мюмят момумей.

А когда Пух и Пятачок спросили: «Что, что?» — он сказал:

— Мимимите! — и выбежал на улицу.

Почти в ту же секунду он вернулся и уверенно объявил:

— Тигры не любят желудей.

— А ты говорил, они любят все, кроме меда, — сказал Пух.

— Все, кроме меда и желудей, — объяснил Тигра.

Услышав это, Пух сказал: «А-а, понятно!» — а Пятачок, который был, пожалуй, немного рад, что Тигры не любят желудей, спросил:

— А как насчет чертополоха?

— Чертополох, —

сказал Тигра, — Тигры действительно любят больше всего-всего на свете!

— Тогда пойдем навестим Иа, — предложил Пятачок.

Все трое отправились в путь. Они шли, и шли, и шли и наконец пришли в тот уголок Леса, где находился Иа-Иа.

— Здравствуй, Иа! — сказал Пух. — Вот это — Тигра.

— Кто вот это? — спросил Иа.

— Вот это, — в один голос объяснили Пух и Пятачок, а Тигра улыбнулся во весь рот и ничего не сказал.

Иа обошел вокруг Тигры два раза: сначала с одной стороны, потом с другой.

— Как, вы сказали, это называется? — спросил он, закончив осмотр.

— Тигра.

— Угу, — сказал Иа.

— Он только что пришел, — объяснил Пятачок.

— Угу, — повторил Иа.

Он некоторое время размышлял, а потом сказал:

— А когда он уходит?

Пух стал объяснять Иа, что Тигра — большой друг Кристофера Робина и он теперь всегда будет в Лесу, а Пятачок объяснил Тигре, что он не должен обижаться на то, что сказал Иа, потому что он, то есть Иа, всегда такой угрюмый; а Иа-Иа объяснил Пятачку, что наоборот, сегодня утром он необыкновенно весел: а Тигра объяснил всем и каждому, что он до сих пор еще не завтракал.

— Ох, так и знал, что позабуду, — сказал наконец Пух. — Тигры всегда едят чертополох — вот почему мы пришли к тебе в гости.

— Спасибо, Пух! Очень, очень тронут твоим вниманием!

— Ой, Иа, я не хотел сказать, что мы не хотели тебя видеть…

— Понятно, понятно. Словом, ваш новый полосатый друг хочет позавтракать. Вполне естественно. Как, вы говорите, его зовут?

— Тигра.

— Ну, тогда пойдем сюда, Тигра.

Иа проводил Тигру к самому колючему кусту чертополоха и для верности показал на него копытом.

— Этот кустик я берег для своего дня рождения, — сказал он, — но, в конце концов, что такое день рождения? Сегодня он тут, а завтра его нет. Пожалуйста, Тигра, угощайся.

Тигра сказал «спасибо» и неуверенно покосился на Пуха.

— Это и есть чертополох? — шепнул он.

— Да, — сказал Пух.

— Тот, который Тигры любят больше всего на свете?

— Совершенно верно, — сказал Пух.

— Понятно, — сказал Тигра.

И он храбро откусил большущую ветку и громко захрустел ею. В ту же секунду он сел на землю и сунул лапу в рот.

— Ой-ой-ой, — сказал он.

— В чем дело? — спросил Пух.

— Жжется! — пробормотал Тигра.

— Кажется, — сказал Иа, — наш друг проглотил пчелу.

Друг Пуха на секунду перестал трясти головой (он пытался вытрясти колючки) и объяснил, что Тигры не любят чертополоха.

— Тогда зачем было портить такой отличный экземпляр? — сурово спросил Иа.

— Но ведь ты сам говорил, — начал Пух, — ты говорил, что Тигры любят все, кроме меда и желудей.

— И чертополоха! — крикнул Тигра, который в это время бегал с высунутым языком, описывая огромные круги.

Пух грустно посмотрел на него.

— Что же мы будем делать? — спросил он Пятачка.

Пятачок знал, что ответить. Он сказал не задумываясь, что нужно пойти к Кристоферу Робину.

— Вы найдете его у Кенги, — сказал Иа. Потом он подошел поближе к Пуху и сказал громким шепотом: — Не могли бы вы попросить вашего друга перенести свои спортивные упражнения в какое-нибудь другое место? Я сегодня собираюсь обедать, и мне не очень хочется, чтобы весь мой обед истоптали ногами. Конечно, это пустяки, прихоть, можно сказать, но всех у нас есть свои маленькие капризы. Пух важно кивнул и позвал Тигру.

— Пошли! Мы сейчас пойдем к Кенге, уж у нее обязательно найдется для тебя куча всяких завтраков.

Тигра закончил последний круг и подбежал к Пуху.

— Жжется! — объяснил он, широко и приветливо улыбаясь. — Пошли! — И побежал первым.

Пух и Пятачок медленно побрели за ним. По дороге Пятачок ничего не говорил, потому что он не мог ни о чем думать, а Пух ничего не говорил, потому что думал о новом стихотворении, и, когда он все хорошенько обдумал, он начал:

Что делать с бедным Тигрой? Как нам его спасти? Ведь тот, кто ничего не ест, Не может и расти! А он не ест ни меду, Ни вкусных желудей — Ну ничего, чем кормят Порядочных людей! Он даже отказался Жевать чертополох, Чем вызвал в нашем Обществе Большой переполох! Так что ж нам делать с Тигрой? Как нам его спасти? Ведь Тигре очень нужно Немного подрасти!

— Да он ведь и так уже очень большой, — сказал Пятачок.

— На самом деле он еще не очень большой.

— Ну, он кажется очень большим. Просто огромным.

Пух, услыхав это, задумался и пробормотал про себя:

Не знаю я сколько в нем Метров, И Литров, и Килограмм, Но Тигры, когда они прыгают, ОГРОМНЫМИ кажутся нам!

— Теперь стихотворение закончено, — сказал он. — Тебе оно нравится, Пятачок?