Виноградная дорога
Шрифт:
Будь это Венчик, он бы меня узнал и дал это понять – кивнул, подмигнул, улыбнулся. Но он ничего из этого не сделал. Похоже, я обозналась. Тот мужчина в идеально сидящем на его слегка сутуловатой фигуре костюме и с аккуратной стрижкой просто не мог быть бомжом-философом Венчиком Аяксом, которого я знала не один год и чьи притчи слушала с упоением. Где был Аясов и где – Бусыгин? Один обретался по заброшенным домам и пустующим дачам, а второй дома строил.
Самые приметные новостройки нашего города были возведены фирмой, принадлежащей этому человеку. За пару лет он обошел по темпам строительства всех конкурентов в этой сфере, сумев занять свою нишу. Бусыгин строил не просто жилые дома и административные здания, а архитектурные достопримечательности нашего города. Это ему мы были обязаны появлением сначала на центральных улицах
Венчик же не работал из принципиальных соображений, он презирал деньги, считал их злом, и для меня было огромной проблемой вознаграждать его за помощь в моих расследованиях. Аякс помогал мне абсолютно бескорыстно, он был твердо уверен – зло должно быть наказано, а справедливость восстановлена. Но я не из тех, кто беззастенчиво пользуется посторонней помощью, не давая ничего взамен. В случае с Венчиком мне чисто по-человечески хотелось улучшить хоть чуть-чуть его нищенское существование, на которое он себя обрек. Порой я обращалась к нему за «консультацией» только для того, чтобы просто его накормить. Однажды я принесла в его убогое временное жилище пакет с фастфудом, сказав, что не успела дома перекусить, купила по дороге еды, но мне одной с ней не справиться, и попросила Венчика помочь мне разделаться с бургерами. Он немного поломался, но потом согласился составить мне компанию. В другой раз я поручила Аяксу последить кое за кем в третьесортной забегаловке, снабдив его одеждой и деньгами на накладные расходы. Он принял все это, потому что мои подношения не были в чистом виде платой за его труды, они выполняли функцию реквизита, необходимого, чтобы справиться с определенной миссией. Я предлагала Аясову помощь по восстановлению документов, но он сказал, что в этом нет необходимости, потому что у него имеется паспорт, и даже показал мне его для достоверности. Запомнив фамилию-имя-отчество, я навела потом справки через знакомого сотрудника милиции, тогда это ведомство еще так называлось. Выяснилось, что среди жителей нашего города числится Аясов Вениамин Русланович, очень похожий на того, кого я знала, и регистрация у него имеется, причем во вполне благополучном микрорайоне. Может, это был двойник Венчика, как раз тот самый, которого я только что видела в компании бизнесмена Бусыгина?
– Что ж, давайте меняться, – прервал мои размышления Олег Валерьевич. – Вы мне карту памяти – я вам деньги.
– Давайте, – сказала я, допив кофе.
Наконец расправившись с полноценным обедом, клиент привалился к спинке стула. Мы смотрели друг на друга, гадая, кто же сделает первый шаг. Мой визави не торопился, как и я. Почувствовав, что бездействие неприлично затянулось, я взяла в руки клатч. Олег Валерьевич поднял с соседнего стула коробку в праздничной упаковке. Я достала флешку, которую по случайному стечению обстоятельств тоже решила запаковать в небольшую коробочку, перевязанную тесемкой со скромным бантиком. Не сводя друг с друга глаз, мы синхронно положили свои «подарки» на середину стола.
– Благодарю за этот сувенир, – с этими словами заказчик забрал то, что я для него раздобыла.
– И мне приятно получить от вас этот презент, – я сдержанно улыбнулась и, взяв коробку, которая едва уместилась в мою сумочку, первой встала из-за стола и попрощалась.
Нам больше не о чем было говорить. С этого мгновенья Остапенко стал моим бывшим клиентом. Это было несколько преждевременно, обычно я присваиваю подобный статус, убедившись, что вся сумма поступила на счет, или пересчитав наличку. В этот раз мои мысли были целиком и полностью поглощены седоволосым человеком, которого я встретила в этом ресторане. Был ли это все-таки Венчик Аясов или кто-то другой, похожий на него, как брат-близнец, жизнь которого сложилась гораздо более удачно, чем у моего знакомого?
Я пыталась мысленно «облагородить» привычный образ Аякса и в результате пришла к выводу, что после посещения бани, барбершопа и магазина мужской одежды мой знакомый бомж, скорее всего, стал бы выглядеть точно так, как человек из окружения Бусыгина. Но мысленно изменить мировоззрение Вениамина у меня не получалось, как я ни старалась. В моем сознании он продолжал оставаться лицом без определенного места жительства, которому чужды блага цивилизации,
Примерно на полпути из ресторана домой я решила свернуть в другую сторону, туда, где последний раз встречалась с Аяксом. Это было месяца два назад. Венчик в ту пору обретался в расселенном доме, который готовился к сносу, причем довольно долго и безуспешно. В одной из квартир этой непрезентабельной двухэтажки была прописана мать чиновника федерального масштаба, ветеран войны. Фактически она давно не проживала не только в этом доме, но и в Тарасове. Сын забрал ее к себе в Москву. В новом жилье здесь она не слишком нуждалась, поэтому не спешила приезжать по месту регистрации, чтобы получить новую квартиру. А может, и не могла сделать это ввиду своего преклонного возраста и не очень хорошего состояния здоровья. Местные власти, опасаясь, что в любой момент эта отнюдь не рядовая жительница нашего города появится по месту своей прописки вместе со своим сыном-чиновником, не только не решались дать разрешение на снос дома, но и на отключение его от коммуникаций.
Забитые досками подъездные двери лишь создавали иллюзию пустующего жилья, которое вот-вот снесут. Одни жильцы, законные, съехали, другие несанкционированно поселились там. Среди последних как раз был Венчик Аякс. Он занимал малогабаритную однушку на втором этаже, в которой от прежних хозяев осталось немного мебели – пролежанный диван, вполне приличный кухонный стол да несколько облезлых табуреток. По сравнению с предыдущим подвалом, чудом уцелевшим во время пожара, в котором до того кантовался Венчик, эти «апартаменты» были для него просто королевскими хоромами. Именно так он сам в шутку их называл и сетовал, что может привыкнуть к таким излишествам, как электричество и горячая вода. Аякс понимал, что дом рано или поздно снесут, ему непросто будет возвращаться к прежним условиям. «Привычки – это те же наркотики, порвать с ними непросто», – философски рассуждал он.
Заехав во двор, я окинула взглядом окна – света ни в одном из них не было, хотя на улице резко потемнело из-за сгустившихся туч. Я подумала, что отсутствие света в окнах еще не означает, что ни в одной квартире никого нет. Скорее всего новые жильцы включали его лишь в исключительных случаях. Венчик говорил мне, что участковый их не беспокоил, хотя знал, что Аякс и его приятели поселились в этом доме. Я догадывалась, почему им дано негласное разрешение на проживание. С этими жителями двухэтажка, в одной из квартир которой остались вещи привилегированной дамы почтенного возраста, находилась под круглосуточным присмотром. Было бы гораздо хуже, если бы это местечко облюбовали наркоманы или трудные подростки, которые наверняка стали бы ломиться из любопытства в закрытую квартиру. Венчик и его соседи не позволяли себе такого самоуправства. Они, в сущности, были законопослушными гражданами, но эта добродетель не была оценена по достоинству. Одни горожане презирали плохо одетых людей, копошащихся в мусорных баках, другие их боялись и старались обходить стороной.
Раздвинув доски, я сначала толкнула вперед скрипучую дверь, а затем пролезла в образовавшуюся щель и оказалась в подъезде. Там было на удивление тихо. В прошлый раз, когда я поднималась на второй этаж к Венчику, чего только не наслушалась – смачный храп, истерический хохот, обрывки пьяных разговоров. Тогда жизнь здесь бурлила, не то что теперь. Сегодняшняя тишина меня настораживала. Я просто не могла понять, куда все разом подевались. Неужели администрации все-таки удалось связаться с последней законной жительницей этого дома и сообщить ей радостную весть о предстоящем новоселье, а посему в самое ближайшее время сюда подгонят бульдозер?
Остановившись около двери в нужную квартиру, я прислушалась – за ней было тихо. Можно было открыть дверь и войти, поскольку вместо замка зияла огромная дыра, но для приличия я сначала постучалась. Не дождавшись ответа, я толкнула дверь вперед и с порога крикнула:
– Венчик, ты дома?
Внутри что-то скрипнуло. Немного поколебавшись, я вошла и заглянула в комнату. Венчика там не было, но вот вещей прибавилось – появилось глубокое кресло, на котором валялись яркие шмотки. Подойдя ближе, я подняла несколько тряпок и с удивлением обнаружила, что они женские. Овальное зеркало, висевшее на стене, которого прежде я не видела, подтверждало, что здесь поселилась женщина.