Винсент
Шрифт:
Е щ е б о л ьш е с л е з в ы р в а л о с ь и з н ее , к о г д а о н а п р ы г н у л а з а
в е р е в к ой . О н а п о т е р п е л а н е у д а ч у в п е р в ы е н е с к о л ь к о ра з , и з – з а ч е г о е й б ы л о е щ е т р у д н ее с х в а т и т ь ее п о с л е т о г о , к а к о н а н а ч а л а ра с к а ч и в а т ь с я в з а д и в п е р е д п ри к а ж д ой н е у д а ч н ой п о п ы т к е . С а д и с т с к ий с м е х Э ш л и з в е н е л у н ее в у ша х в м е с т е с о с л о в а м и : « В ы ш е . П р ы г ай в ы ш е , с у к а … »
Лейк
В ту ночь ей пришлось поработать и взять себя в руки, если она собиралась решить свою самую большую проблему.
Для восемнадцатилетней девушки было грустно думать, что единственный способ спасти свою жизнь и жизнь своего отца — это работать в сексуальном казино. Иногда жизнь просто несправедлива.
ГЛАВА 25
Н а э т о т раз э т о была м ать и л и д о ч ь? И л и , че р т в о зь ми , бы ло и т о, и д р угое?
Второй рабочий день был не легче первого. Ее ноги все еще болели после вчерашнего дня, и когда она вышла из-за занавески, как кролик из плейбоя, она все еще пугалась до чертиков. Ей потребовалось время, прежде чем она снова привыкла ко всему этому.
Обойдя всех, она подошла к покерному столу. Держа блокнот и ручку, она записывала заказы мужчин, быстро обходя стол.
— Принести вам что-нибудь? — спросила она мужчину, что находился чуть дальше, записывая последний заказ. Обычно ей не нужно было спрашивать, когда это было за покерным столом: они быстро выплевывали то, что хотели, и ей даже не приходилось поднимать головы.
— Значит, это правда. Должен сказать, когда я услышал, что случилось, я не поверил, что у тебя хватит смелости работать здесь. Ей даже не нужно было отрываться от газеты, чтобы понять, кому принадлежал этот устрашающий, темный голос. Ошеломленная, она не знала, что сказать, глядя в ужасающие сине-зеленые глаза.
— Не волнуйся, дорогая. Я также потрясен, как и ты, — сказала Лука, глядя на ее преображение.
Чувствуя себя смущенной и стесняющейся своего откровенного наряда, она хотела уйти.
— М… могу я тебе что-нибудь принести?
Лука оглянулся на свои карты, а затем бросил огромную стопку фишек на середину стола.
— Я возьму немного Джека, дорогая.
Подойдя к бару, ее сердце забилось быстрее, гадая, кто еще знает ее долге. Кто еще знает? Что, если Адалин узнает?
Пытаясь успокоить нервы, она схватила огромный поднос с напитками. Не проливай! Ее так сильно трясло, что жидкости бешено плескались в стаканах.
Глубоко вздохнув, она вернулась к покерному столу и раздала напитки. Когда она поставила темную жидкость перед Лукой, он даже не оторвался от своей игры. Спасибо. Разбежавшись, она подошла к соседнему столику.
Ночь продолжалась, и каждый раз, когда она посещала игру Луки в покер, он не обращал на нее внимания. Единственное, что он говорил ей, так это просьба об еще одном Джеке, но он ни разу не взглянул на нее. Она была безмерно благодарна за это и после первых нескольких раз не обращала на него внимания, забывая тот факт, что знала его как младшего Босса. Черт, она никогда бы не подумала об этом, но она предпочитала служить ему, а не всем остальным, поскольку он никогда не пялился на ее задницу или сиськи.
Вернувшись еще раз к покерному столу, она заметила, насколько огромной стала куча фишек Луки.
— Хочешь еще выпить?
— Нет, спасибо, дорогая, — сказал он, вставая. Засунув руку в задний карман темных джинсов, он вытащил пачку наличных, зажатую в серебряном зажиме для денег.
Лейк в шоке уставилась на него, когда он снял с зажима пять стодолларовых купюр. Она не знала, как это принять. Никто еще не давал ей таких больших чаевых, особенно тот, кто выпил всего лишь бутылку Джека.