Винтерспельт
Шрифт:
Он растер окурок в руках и протянул на ладони своему собеседнику, который бросил на него равнодушный взгляд.
— Откуда этот тип добывает такие сигареты? — спросил счетовод.
— Наверно, трофейные, — ответил писарь и снова занялся своим делом.
— Трофейные! С каких это пор у нас американские трофеи? Скорее, это у них — наши трофеи.
— Поосторожнее, — сказал писарь. — И кроме того: ну что тебе известно? На этой войне чего только не бывает!
Счетовод подумал, что действительно лучше не касаться
КАПИТАН КИМБРОУ
Маспельт, 13 часов
Трудно было обижаться на этого немецкого майора за то, что он устал ждать и потому не мог заставить себя и дальше проявлять терпение, а ультимативно передал через Шефольда, что операция должна состояться следующей ночью. Следующей ночью или никогда. Кимброу был с самого начала на его стороне: по многим причинам это дело нельзя было откладывать в долгий ящик. Что, если Боб окажется неправ и в штабе армии в последний момент милостиво соизволят взять в плен полностью укомплектованный немецкий батальон? Для этой цели молниеносно и бесшумно вывести на исходные позиции резервы 424-го полка (он хоть полностью механизирован)? Не позднее 17 часов вернется Шефольд, снабженный тактическими указаниями и чертежами местности, которые ему даст этот майор, как же его зовут — Динклаге, Динклаге, Динклаге. Чертовски трудно выговорить это имя, если хочешь произнести его правильно, по - немецки.
Он еще не решил, как поступить, если в штабе армии откажут или просто не подадут никаких признаков жизни, отделаются молчанием, но приказал в 13 часов привести роту в полную боевую готовность.
— Все увольнительные отменить, — сказал он старшему сержанту. — Те, кто не на караульной службе, пусть сидят на квартирах. Чтобы я никого не видел на улице. Командирам взводов назначить чистку оружия.
«Хотя оружием пользоваться не придется, — подумал он. — Если раздастся один-единственный выстрел, все полетит к чертовой матери».
Он послал за лейтенантом Ивенсом, командиром первого взвода, и сказал ему:
— Люди из вашего взвода находятся в туннеле недалеко от Хеммереса. Сегодня необходимо особенно тщательное наблюдение за противоположным входом в туннель. Как только немцы уберут свои посты из туннеля, сразу же мне сообщите.
Ивенс, чрезвычайно удивленный, не удержался и спросил:
— Неужели jerries это сделают?
Из десяти старших по званию офицеров восемь ответило
— Да, — сказал он, — вероятно. Может так случиться, что они сегодня снимут свои передовые посты.
— Будем надеяться, мои люди смогут что-либо разглядеть! — заметил Ивенс. — Ночью разобрать, что происходит у входа в туннель, довольно трудно.
— Ничего! — сказал Кимброу. — В скором времени ваши люди там, наверху, будут играть с немцами в карты! Очень рекомендую вам, Ивенс, следить внимательно за тем, что происходит на виадуке!
Он распорядился соединить его с Уилером. Услышав в трубке голос Боба, он только сказал:
— Кимброу.
— Привет! — воскликнул Уилер. — Я тут постепенно дискредитирую себя. Дважды уже действовал на нервы адъютанту начальника штаба Ходжеса. Получу за это крупный нагоняй. В штабе полка и дивизии будут возмущены. В конце концов, я всего лишь разведчик, шпион.
— Что мне делать, — спросил Кимброу, — если майор Динклаге захочет покончить с этим делом сегодня ночью?
— Откуда тебе это известно? — В голосе Уилера прозвучала тревога.
— От Шефольда.
— От Шефольда? — Уилер произнес это с таким удивлением, недоверием, раздражением, на какое был только способен. — Но он же пока еще вне игры.
— Сейчас он как раз беседует с майором Динклаге.
После долгой паузы Кимброу спросил:
— Ты слушаешь, Боб?
— Да, — сказал Уилер. — Господи боже мой!
— Динклаге потребовал, чтобы он пришел к нему сегодня в полдень, — сказал Кимброу. — Я узнал об этом только вчера.
— Когда именно? — быстро спросил Уилер.
— Вчера в первой половине дня. Я был у него в Хеммересе, и он мне сказал.
— В таком случае у тебя был почти весь вчерашний день, чтобы доложить об этом мне.
Казалось, Уилер услышал по телефону, как Кимброу пожал плечами.
— Ким, — сказал он, — ты, конечно, знал, что я запретил бы тебе делать такую глупость.
— Я считаю, что мы, после всех проволочек, не можем не выполнить желания немца.
— Чепуха! — сказал Уилер. — Существуют неписаные законы войны, с которыми должен считаться этот немецкий господин майор. В соответствии с ними он должен теперь ждать, даже если ему кисло. — И процитировал: — «Увы, почти всю жизнь свою зазря стоит солдат в строю». Ах, — добавил он, — я забываю, что ты южанин. Да еще какой! У вас там свои понятия о чести! Одна ваша изысканная вежливость чего стоит! Потому вы и проиграли Гражданскую войну. Вам и в голову не приходило, что придется столкнуться с таким типом, как Шерман. Правда, вы держали рабов, но во всем, что не имеет отношения к рабству, вы были благородными рыцарями Юга.