Виолетта

Гринвуд Лей Б.

– Но я все равно не такой, как все, – возразил Джефф, помахав пустым рукавом. – И я не могу этого забыть.

– Вы должны это сделать, а иначе превратитесь еще и в нравственного инвалида, как это произошло с моим братом. Он видел в себе только руины, но упорно не желал замечать то прекрасное, что в нем осталось. Джонас не понимал, что, потеряв часть тела, он не стал другим человеком. Но вы сильный человек. Вы направили свою энергию на работу и сделали из своей жизни что-то стоящее.

Джеффу уже не хотелось улыбаться. Он рассердился на то,

что Виолетта так легко расправилась с его недостатком. Разве дано ей понять, каково чувствовать себя неполноценным человеком?! Она не знает, что значит постоянно бороться с такими людьми, как Клара Рабин. Да, ему не нравится свет, но Джефф никому не позволит выкинуть себя оттуда. С рукой или без руки, он такой же человек, как и все остальные.

В то же время Джефф ощущал некоторую неловкость. Виолетта явно воздала ему почестей больше, чем он того заслужил. И все-таки Джефф твердо решил: он никому не позволит забыть, что с ним случилось, ни его семье, ни партнерам по бизнесу, ни посетителям банка. Джефф никому не позволит забыть, что ненавидит янки.

Правда, он не чувствовал ненависти к Виолетте, хотя, признаться, эта женщина несколько раздражала его.

Джефф невольно улыбнулся, сначала ощутив, как напряглись мышцы лица, потом поднялись уголки губ и изменилось настроение. Он не понимал, почему улыбается. Это произошло само собой.

– Вы видите мир в розовом цвете, мисс Гудвин. Виолетта улыбнулась ему в ответ. Лучше бы она этого не делала! Розовый цвет ее губ подстрекал Джеффа изменить собственное представление о мире, а у него накопилось больше, чем следовало, доказательств, что мир темно-серый.

– Не кажется ли вам, что нам пора перестать обращаться друг к другу «мисс» и «мистер»? Понимаю, вы уедете через несколько дней, но предпочитаю, чтобы вы называли меня Виолеттой.

– Меня зовут Джефф. Томас Джефферсон Рандольф. Сами можете догадаться, кто мой тезка.

– Томас Джефферсон! Прекрасно быть названным в честь одного из великих людей в истории нашей страны.

– Это наш дальний родственник, – сказал Джефф и тут же пожалел об этом.

Он и его братья взяли себе за правило никогда не упоминать о том, что отец назвал их в честь президентов. Они также никому не рассказывали о родственных связях с ними. Одни люди не верили в это, другим Рандольфы именно поэтому и нравились.

Виолетта недоверчиво посмотрела на Джеффа.

– Правда?

– Не знаю, зачем я сказал это… Никогда не делал этого раньше. Но раз так, добавлю: генерал Роберт Ли – тоже наш родственник.

Джефф заметил, как из глаз Виолетты сразу ушло тепло, сменившись таким холодным суровым блеском, какой ему только когда-либо приходилось видеть.

– Обычно мы с братьями стараемся не рассказывать о нашей семье. Это приносит больше вреда, чем пользы.

Виолетта силилась улыбнуться, но у нее это получалось с трудом.

– Не волнуйтесь, я вовсе не собираюсь возлагать на вас ответственность за поступки ваших родственников. А теперь, пока девочки

еще не встали, вам лучше подняться наверх.

Джефф недоумевал, почему упоминание о его родственных связях с Робертом Ли вызвало такую реакцию. Нет, здесь что-то было не так, что-то тщательно скрываемое, о чем она не хотела ему говорить. Судя по всему, Виолетта очень рассердилась.

Виолетта пошла прочь, но потом снова вернулась.

– Приходите в часовню.

– Нет.

– Если это из-за руки, то самое время помириться с создателем.

– А если нет?

– Вам следует прийти в церковь. У вас накопилось слишком много злости. Вы никогда не будете счастливы, пока не избавитесь от нее.

– И вы думаете, что мое посещение церкви поможет мне в этом?

– Возможно. Во всяком случае, мне это помогло.

Сказав это, Виолетта повернулась и начала стучать в каждую дверь.

– Девочки, время вставать! Мы должны быть в часовне ровно через час!

Джефф хотел узнать, что она имела в виду, но Виолетта уже занялась своими делами, и он стал подниматься по лестнице, решив расспросить ее попозже, вечером. Она пыталась убедить его, будто у нее все в порядке, но на самом деле ее тоже что-то беспокоило. Джеффу не хотелось бы видеть в глазах Виолетты ту же мрачную злобу, с которой он сам так долго жил. Уж ему-то было хорошо известно, во что она превращает людей.

Эсси просунула голову в дверь и сообщила:

– Мисс Гудвин просила узнать, пойдете ли вы с нами в часовню.

Нахмурившись, Джефф неохотно оторвался от записей и показал на несколько стопок бумаг перед собой.

– У меня очень много работы.

– Мой папа приехал. Он прислал записку. – Эсси показала Джеффу листок. – Он уже здесь.

– Тогда я тебе не нужен, – сказал Джефф, собираясь вернуться к работе.

– Папа будет далеко. Мы же отправимся на балкон, а это высоко. Я боюсь балконов.

– Ты можешь держать за руку мисс Гудвин, – заметил Джефф, однако Эсси не двинулась с места. – Тебе нужно одеваться, а то опоздаешь.

– Я уже одета, – возразила Эсси и покружилась, демонстрируя платье.

Да, нужно более внимательно следить за своей речью, подумал Джефф. Если он сделает столь неосторожное замечание принаряженной женщине, она может разозлиться и порвать на клочки все его бумаги.

– Ты выглядишь просто замечательно, – проговорил Джефф, заглаживая оплошность. – Папа наверняка будет тобой гордиться.

– Он и завтра приедет.

– Ты мне уже говорила об этом. Ну, а теперь ступай, а то опоздаешь.

– Ты уверен, что не хочешь идти? – тут же прозвучал другой детский голос.

Теперь это была Аурелия. Рядом с сестрой стояла и Джульетта.

– А вы двое что здесь делаете?

– Мы пришли узнать, собираешься ли ты в часовню.

– Я уже передал мисс Гудвин, что нет.

Обе девочки выглядели очень довольными.

– Хорошо!

Джефф вдруг почувствовал себя неуютно.

– Почему это хорошо? – подозрительно спросил он.