Вирасана
Шрифт:
Далее голос сопровождается зримыми кадрами.
Выхожу из самолета – тут же оказалось такси. «Куда едем?» – спрашивает шофёр. Со слов Инги я помнила, что она останавливалась в кемпинге, и говорю: «Мне в кемпинг». Шофёр удивился, но довёз меня до места. И тут я увидела нечто невероятное: редкие невысокие сосны, среди которых стоят аккуратные домики, за лесом виднеется синее-синее море, песчаный берег какого-то серебристого цвета под лучами заходящего солнца – и ни одного человека! Обошла почти весь лагерь, и только в домике с надписью «администрация» оказалась одна живая душа. Администратор,
Зоя. Вы не поможете мне? У меня окно не открывается.
Пьер. Сейчас посмотрю, что-нибудь найду.
Роется в рюкзаке, достаёт складной нож. Идут к домику. Пьер мигом открывает окно, улыбается.
Пьер. Всё просто. А вы что, здесь одна?
Зоя. Да, а вы?
Пьер. Я тоже один.
Зоя (смеётся). Как нас так угораздило?
Пьер тоже смеётся. У него замечательная улыбка. Высокий, худощавый, широкоплечий, волосы чёрные до плеч. Очень молодой, не более 22–23 лет.
Пьер. Давайте знакомиться, а то совсем одичаем здесь без людей.
Зоя. Что ж, придётся, коли так. Меня зовут Зоя.
Пьер. А меня – Пётр, но друзья зовут меня Пьером.
Зоя. Да, так больше вам подходит, вы же типичный француз!
Пьер. Да, я люблю всё французское, особенно музыку и их шансон.
Зоя. И поёте?
Пьер. Да, под гитару, но гитары с собой не взял. А так бы с удовольствием вам спел. А сейчас, может, искупаемся, пока солнце не зашло.
Зоя. Да, это будет чудесно. Сейчас только переоденусь.
28. ТО ЖЕ КАФЕ. ЭММА И ЗОЯ СИДЯТ ЗА СТОЛИКОМ.
Зоя. Вот так мы познакомились.
Эмма: И ты в него влюбилась, как дурочка, с первого взгляда! Кто он хоть и откуда, твой не совсем датский принц?
Зоя. Он из Ульяновска, фотокорреспондент, работает в редакции какой-то местной газеты. Молод и красив, как бог. Могла ли я не влюбиться в такого?
Эмма: И где он теперь, твой «бог»?
Зоя. Он уехал к себе домой. И я не знаю ни его адреса, ни телефона, ни даже его фамилии. Но это неважно. Ты не представляешь себе, что это было, и что я испытала за эти две недели!
Зоя закрывает глаза и как в каком-то сладком сновидении видит райские берега Паланги.
Эпизод 29
29. ПАЛАНГА.
Берег Паланги с её песчаными дюнами среди ярко-зелёных сосен, осенним небом и ласковым нежарким солнцем. На всём
Пьер догоняет Зою, берёт её за руки. Они глубоко дышат, глаза их сияют, и они начинают смеяться, смеяться от счастья. Пьер кричит: «О, море!». Зоя: «О, небо!». Пьер: «О, солнце!». Зоя: «О, Паланга!». Пьер: «О, Зоя!». Зоя: «О, Пьер!».
Они обнимаются, потом бегут к воде и плывут наперегонки. Возвращаются на берег. Ложатся на песок в уютную как постель дюну, окруженную со всех сторон соснами.
Зоя. Я голодна, как зверь…
Пьер. Я тоже голоден и тоже зверь…
Пьер всем телом наваливается на Зою, их губы сливаются в страстном поцелуе. Вдруг Зоя резко отворачивает голову.
Зоя. Пьер, давай не заходить слишком далеко. Ты же знаешь, почему…
Пьер. Но ты же любишь меня, и хочешь, я это чувствую…
Зоя. Да, люблю, но… до «этого»…
Пьер. Ну, давай хоть до «этого»…
Они страстно целуются, барахтаются в песке, как молодые щенки, смеются и снова целуются.
Их тела, молодые, сильные, загорелые, как на полотнах старых мастеров Возрождения, сплетаются и извиваются, руки обвивают друг друга, а губы слиты в едином поцелуе. Они устают от этой любовной игры, тяжело дышат. Замирают. Их тела слиты в одно целое. Пьер лежит на Зое, крепко обняв её. Кругом тишина, ни единого звука. Вдруг раздаются глухие удары: это звуки биения двух сердец. Отчетливые удары двух любящих сердец продолжаются минуту или две, но это – как символ вечности, Космоса, зарождения Вселенной.
Пьер отрывается от Зои: удары смолкают. Зоя с изумлением смотрит на Пьера.
Зоя. Ты слышал?
Пьер. Да, слышал.
Зоя. А что это было? Я как будто унеслась в какой-то другой мир.
Пьер. Это и был другой мир: мир любви, несбыточной любви.
Пьер резко поднимается.
Пьер. Всё, идём домой. Я уже тоже проголодался. Зоя. Но нам нечего есть.
Пьер. У меня в рюкзаке осталась банка тушёнки. Побежали.
Пьер и Зоя бегут по песку и скрываются в соснах.
30. ЗОЯ И ЭММА СИДЯТ ЗА ТЕМ ЖЕ СТОЛИКОМ В КАФЕ.
Эмма. Какая прекрасная идиллия, просто рай, и в нём Адам и Ева. Но вы хоть согрешили, как эти двое несчастных?
Зоя. Нет, нет, нет!
Голос Зои срывается в крик и, уронив голову на стол, она тихо, мучительно стонет, сдерживая рыдания.