Виражи чужого мира
Шрифт:
— Ну? — дернул меня за руку Дортилис, и самодовольство так и полыхнуло из его глаз.
— Ты глухой? — самым язвительным тоном, каким умела, поинтересовалась я, движимая желанием хоть немного отомстить за этот оскорбительный тон. — Или ты слепой? Или совсем дурак, что не можешь понять, когда тебе говорят: нет! Нет и нет! Слово зейры!
О как он разозлился! Просто как тигр в клетке, у которого отняли законный кусок мяса! Стиснул мою руку так, что у меня едва слезы из глаз не брызнули, дернул к себе, грубо обхватил второй рукой за талию и прижал к груди:
— А я говорю — да! Мне плевать на эти
От этого рыка вздрогнули все окружающие и даже головы в плечи втянули, только я в тот момент не поняла почему. Зато поняла в следующий, когда мэр вдруг содрогнулся всем телом и дико взвизгнул.
У меня даже уши заложило, и в ту же секунду он отпустил меня, схватился руками за голову и заныл. А меня тут же дернули в другую сторону. Я так и подскочила, вспомнив, сколько вокруг было облизывающихся мужиков, испуганно оглянулась и перевела дыхание. Меня держал за локоток Дэсгард. И дышал так, словно пробежал стометровку.
Притихшая публика во все глаза смотрела на что-то происходившее за моей спиной, но эрг не дал мне повернуться. Вцепился в локоть и решительно повел в ту сторону, куда мы и направлялись до встречи с мэром.
А нам навстречу уже бежали светловолосые стражники, и у всех в руках было оружие. На нас они только мельком взглянули, но ничего не сказали, просто побежали дальше. Вот только мне уже было не до стражников и вообще ни до чего, меня вдруг начало трясти. Эрг почти внес меня в соседний зал, усадил на ближайший диванчик и плюхнулся рядом. И только потом хрипло крикнул:
— Пить!
Глава 8
Выборы в рабство
Служанка с подносом, на котором стояли фужеры с напитками, прибежала шустро, как на пожар. Поставила принесенное на маленький столик, подвинула его ближе к нам и слиняла.
Маг схватил первый попавшийся бокал и одним махом вылил в себя. И сразу же схватил второй. До меня наконец дошло, что ухаживать за мной он вовсе не собирается, и я тоже схватила фужер. Выпила почти половину и только после этого начала понимать, что именно я пью. Это же шампанское!
Быстренько отставила фужер, взяла другой, понюхала — пахнет сухим вином. Э, нет, так дело не пойдет. Мне сейчас напиваться никак нельзя. В этом дворце нужно держать ухо востро, иначе мигом станешь собственностью какого-нибудь маньяка. Я решительно вернула фужер на место, и Дэсгард тут же выпил и его содержимое.
Довольно скоро я почувствовала, что выпитое начинает понемногу действовать, меня больше не трясет, а страх улетучивается. Только сильно ныла рука, основательно помятая маньяком, но я старалась на нее даже не смотреть, чего зря расстраиваться. И так знаю, что в ближайшую неделю она будет радовать меня разнообразием расцветки. Зато в голове потихоньку зашевелились мысли. И одновременно возникла целая куча вопросов. Что случилось с тем подонком, отчего он так заорал? Почему никто не кинулся ему помогать? Почему нас никто не допрашивает? И вообще, следит тут кто-нибудь за порядком, черт побери, или нет?
Дэсгард снял с подноса последний бокал и пил его не торопясь, с удовольствием, мелкими глоточками. «Что-то он разошелся», — насторожилась я, для полного счастья мне только пьяного сопровождающего не хватает. Пусть помощи от него и никакой, но все же с трезвым как-то спокойнее. Хотя о чем это я? Покоем тут и не пахнет.
И, кстати, неплохо бы оглядеться, а куда это мы пришли? Я опасливо завертела головой, изучая обстановку.
Этот зал был намного меньше предыдущего, однако обставлен значительно роскошнее. Везде мягкие диваны, накрытые шелковыми покрывалами, в нишах высокие вазы с живыми цветами, паркетный пол выложен сложными узорами из разноцветных кусочков ценных пород дерева, стоящие под окнами столы заставлены красивыми вазами, в которых горками выложены фрукты и сладости. В углах зала лежали пышные яркие ковры с живописно разбросанными по ним вышитыми подушками. И в этом великолепии гуляли, сидели или лакомились угощением светловолосые девушки. Человек пятнадцать, не меньше.
Еще в зале скользили между столиками, обслуживая присутствующих, четыре темноволосые служанки, да поодаль сидели двое мужчин в точно таких же костюмах с серебряными знаками, как у Дэсгарда. Значит, они тоже маги, догадалась я, привезли свой улов. Мне очень хотелось пойти поговорить с землячками, но я не была уверена, что эргу это понравится. И спрашивать разрешения тоже не хотелось, я была на него в обиде. Бородавки на лицо клеил, а даже слова в защиту сказать не мог.
— Мне нужно сходить в одно место, — вдруг объявил маг. — Можешь гулять, есть, пить, вон в той нише — дверца в ванную, но разговаривать ни с кем не нужно. За этим тут следят.
Он встал, чуть покачнулся, но тут же выпрямился и твердым шагом направился к одной из боковых дверей. А я осталась сидеть на диване перед подносом с пустыми фужерами. Впрочем, сразу после ухода эрга к столику направилась одна из служанок и подхватила поднос.
— Принеси, пожалуйста, пирожных и чаю, — решив испытать, до каких границ распространяется запрет мага и разговаривать мне нельзя только с конкурентками или вообще ни с кем, сказала я вслед служанке.
Обтянутая темной тканью простого платья спина женщины даже не дрогнула, и я решила было, что она не услышала. Или не захотела слышать. Но вскоре убедилась в своей ошибке. Женщина куда-то унесла пустую посуду и вскоре вернулась с новым подносом. На нем стояли две вазочки с пирожными и фруктами и две чашки с горячим напитком.
Эрг вернулся, когда я уже доедала третье пирожное и прикончила чашку горячего чая, пахнущего почти как дома. Вместе с ним пришел молодой светловолосый голубоглазый мужчина в незатейливом костюме песочного цвета, остановился напротив меня и начал изучающе разглядывать. А маг бесцеремонно плюхнулся рядом на диван, сцапал вторую чашку, отпил глоток и вдруг спросил:
— Сама за чаем ходила?
— Служанку попросила, — хмуро буркнула я, смешно врать, когда почти два десятка людей видели, как все было на самом деле, и мстительно добавила: — У меня еще коленки дрожат.
— Я же предупреждал — ни с кем не разговаривать, — недовольно скривился маг, но по его интонации я уже понимала, что наказания не будет.
И потому скривилась в ответ:
— А это и не считается разговором.
— Покажи ему руку, — не пожелав вступать в спор, сухо приказал эрг и сунул в рот пирожное.
«Какой же он все-таки невоспитанный, вернее, все они», — заключила я и подала пришедшему помятую мэром руку.
Блондин взял ее в прохладные пальцы и начал осторожно прощупывать начавшие темнеть синяки. Я следила за его тонкими чуткими пальцами с утроенной бдительностью, некоторые врачи в своем стремлении найти больное место совершенно не беспокоятся об ощущениях пациентов.