Вирикониум
Шрифт:
Затея оказалась неудачной. Теперь Гриф ходил, тяжело переваливаясь, и Гробец, любитель жестоких шуток, с удовольствием передразнивал его, спотыкаясь и выкидывая коленца, точно акробат, притворяющийся хромым. На это стоило полюбоваться… если бы зрелище не было столь омерзительным. Потеряв терпение, Гриф намекнул, что из его моторизированной брони получатся не менее удачные костыли. Бывшие соратники грозно двинулись друг на друга — руки крючком, у каждого наготове сотня уловок, — и их пришлось разнимать силой. После этого, встречаясь на улочках, залитых тусклым светом, оба делали вид, что не видят
— Шуты гороховые, — сказал им Кромис.
— Им скучно и нечего делать, — объяснил он королеве. — Завтра мы уезжаем.
Но в тот же день две летающих лодки с гербом Кэнны Мойдарт, точно зловещие призраки, появились со стороны Пустоши и зависли над площадью.
Толпа северян спустилась по веревочным лестницам, чтобы исследовать полуразрушенную лодку. Они шарили среди обломков и пинали их ногами — наверно, хотели заполучить кусочек на память.
Кромис увел свой маленький отряд из города, в старинное предместье Дранмора. Но было очевидно: лодки — это только начало. Скоро северяне попытаются снова занять город после пятисотлетнего отсутствия. В ту же ночь метвены и их королева покинули свое убежище и незамеченными ушли через холодное Метедринское ущелье.
Так началось путешествие через Ранноч.
Это был край обширных торфяников, заледенелых и почти незаселенных, окруженных высокими холмами…
…трясин, прорезанных протоками с торфяной водой и усеянных гранитными валунами — обломками Монарских гор, попавшими сюда во время невообразимых катастроф, когда лед медленно сползал по склонам, чтобы растаять в поймах широких, быстрых, мелководных рек…
…изумрудных мшанников и грубой оливково-зеленой травы, среди которой торчали хрупкие, истощенные жаждой зимние цветы — их семена занесло непонятно откуда, и они проросли под защитой приземистых, истертых ветрами кряжей…
…спутанных колючих кустов и полуживого тернослива среди шеренг берез и сосен, которым устраивали перекличку сырые холодные ветры…
…горизонтов, измятых горными хребтами…
…вереска и утёсника, серых облаков… и вечной непогоды: дождей, гроз, бурь…
…открытых водоемов, похожих на белые пятна, неожиданно возникающие ниоткуда: весной вода в них поднимается, чтобы исчезнуть к лету, уйти своими тайными водными путями…
Эта земля была зеленой, бурой, серой; она не рождала злаков. Одна четверть Империи Вирикониума.
Каждый день, на рассвете, Кромису предстояло выбираться из-под одеяла и, дрожа, осматривать ловушки, оставленные на ночь. Обычно он возвращался с несколькими кроликами и в насквозь промокших сапогах. Однако эти одинокие прогулки доставляли ему какое-то мрачное удовольствие. Что-то в этом смиреннной, покоренной местности взвывало к его чувствам, требуя внимания и понимания.
Побежденной? Может быть, она просто ждала собственного рождения? Кто знает, в каком конце Времени живут эти места?
Кромис так и не нашел ответа на эти вопросы. Озадаченный, он возвращался с добычей, будил своих спутников… Начинался новый день пути.
Они были командой оборванцев — такие не каждый день спускаются по склонам Ранноча.
Гробец-карлик в кожаных штанах, распятый на металлическом древе экзоскелета, не знающий усталости и шагающий, как машина, по трясинам и рекам, перепрыгивая расселины и вырубая целые рощи своим топором…
Биркин Гриф в обрывках чудесной кобальтовой кольчуги, похожий на безумное ожившее пугало, шатающийся и спотыкающийся на каждом шагу, проклинающий на чем свет стоит свой костыль…
Кромис с мертвой птицей, безвольно болтающейся у него на поясе, — он подвесил ее за шею: роскошные темные волосы развеваются на сыром ветру; время от времени он останавливается и может часами смотреть на обточенный водой камень.
И Метвет Ниан в пурпурном плаще, открывшая для себя часть своей потерянной Империи… и самой себя.
— Башни — это еще не все, лорд Кромис! — она смеется и берет его под руку. — Ведь верно?
Она принесла ему цветы и была разочарована, когда он не мог сказать, как они называются. Он показывал ей воронов и горы, не ожидая, что она сможет их назвать. И улыбался — дело для него несколько необычное. Эти маленькие открытия сближали.
Таким образом они покрывали двадцать миль в день.
На третью неделю пошел снег. Реки покрылись коркой льда, скалы трещали и ломались выше тысячефутовой линии примыкающих холмов. Кромис обнаружил, что ни одна из его ловушек не осталась пустой: в них попались белые зайцы и лисы-альбиносы с умными рубиновыми глазами. Биркин Гриф убил костылем снежного барса. Это была схватка равных, не на жизнь, а на смерть. Около недели они прожили в поселении пастухов — низкорослого, темноволосого народца со странным мягким говором, для которых война на севере и западе была чем-то из области слухов. Пастухи были добры и застенчивы; королева получила в подарок куртку из овчины. В благодарность Гробец-карлик от зари до зари рубил для них дрова, а Гриф сидел на колоде, вытянув больную ногу, и колол лучину, пополняя годовой запас деревни. Метвены снова подружились, и заготовка дров стала для них любимым занятием.
Все прочее казалось бесконечно далеким: снег — хороший изолятор. Кромис заставлял себя вспоминать о поражении на севере. Возможно, Гриф снова сказал бы, что он носится со своими думами, как курица с яйцом… но для него было важно помнить ужасные энергоклинки Гетейт Чемозит. Он видел их как наяву. Он видел, как они осаждают Дуириниш… А может быть, зима, в конце концов, их остановит?
После семи дней подобных размышлений и еще двух недель пути через мрачные горы южной оконечности Ранноча Кромис с радостью окинул взглядом пашни окрестностей Лендалфута… а потом заметил отблеск серых морских волн, разбивающихся о темные вулканические скалы залива Гервэн.
Лендалфут.
Рыбачий городок из бледно-бежевого камня — кучка однокомнатных домишек и длинных навесов, под которыми сушились сети. Углы всех построек обколоты, их очертания скрадывают комья мха и лишайника. Здесь и там возвышаются белые дома местных сановников. Летом спутанный серпантин кривых улочек засыпает мелким розовым песком, который сдувало с движущихся дюн залива Гервэн. Торговки рыбой, стоя на солнце и засучив рукава, яростно спорят между собой и наперебой предлагают товар, а скрипучие телеги везут свежий улов по Большому Южному тракту в Квошмост.