Виртуальная Вечность
Шрифт:
Но все утопленники всплывут, когда начнет свое дело "Виртуальная Вечность". Дуэлянтов ждет не только яростный бой с противником. Каждый сразится и с самим собой. Все призраки их прошлого оживут и бросятся на своих хозяев!
– А не опасно ли это для психики - поход сквозь века, встречи с призраками?
– Разумеется, опасно. Как опасны Шекспир и Данте, Тора и Махабхарата. Как опасны прогресс и автомобили, и как опасны отставание и распад экономики!
– Послушайте, - подал вдруг голос молчавший до сих пор Писатель, - мы согласились на дуэль добровольно,
– Пора!
– поддержал его Критик.
– Ответом на все вопросы станет сам эксперимент.
Дуэлянты переходят в глубокие кресла. Шлемы надеты, к разъемам киберкостюмов подключены провода. Ассистенты-психопрограммисты завершают подготовку к эксперименту. Двери кабинок закрываются, скрывая соперников. Изобретатель, стоя у компьютера, объявляет:
– Эксперимент начался!
Аплодисменты. Несколько мгновений тишины. Ведущий обращается к залу:
– Ну а нам остается в эти тридцать минут продолжить спор традиционными методами...
Вслед за Ведущим одновременно начинают говорить почти все присутствующие...
Пронзительный ветер. Ледяная равнина. Вдали валяется окоченевший саблезубый тигр.
– В последней статье, - Писатель говорит, растирая руки, - вы утверждаете, что я смотрю на мир под очень узким углом. Знаете - я согласен. Но учтите: в отличие от меня, вы не видите мира вообще. У вас есть схема, под которую вы подгоняете все, ограниченный набор ярлыков... Думаете, вы смогли разложить по полочкам весь мир? Нет - вы просто сузили свою вселенную до размеров этажерки.
– А здесь не жарко, - бормочет Критик, озираясь по сторонам.
– Растерялись, попав за пределы привычной колеи?
– Ваша перевозбужденность гораздо заметнее моей растерянности.
Новый порыв ветра, холодный и мощный...
Тяжелые камни в руках... Писатель и Критик оказались на дне огромного карьера - в длинной цепи рабов, несущих свой груз вверх, мимо неподвижных надсмотрщиков и спускающихся вниз, чтобы нагрузиться новыми камнями...
– Ничего против вас лично, - сказал Критик, - но есть нездоровая тенденция в творчестве ряда авторов, к которым относитесь и вы. И с этой тенденцией я борюсь изо всех сил.
– Ну да, - кивнул Писатель, - обо мне вы и понятия не имеете - в вашей схеме есть место только для тенденций! Хватит ли вам наглости сказать, что я лишен таланта и самобытности?
– Да, конечно, они у вас есть - и самобытность, талант! Но есть и тенденция - замкнуться в своем таланте, отгородиться от окружающей жизни, от объективной реальности, жить лишь своим "я", уйти в бесконечное самокопание...
– А вы пока не поняли элементарного: главным инструментом в познании объективной реальности как раз и является это самое свое "я"! И его не нужно изучать? Можно ли садиться за руль машины, не научившись понимать показания её приборов?
Такие как вы полагают, что градусник показывает температуру в помещении. Так поднесите к нему горящую спичку, и вы поймете - он показывает лишь собственную температуру, да и то - только в пределах своей шкалы!
Да, при некоторых условиях градусник и впрямь показывает температуру в помещении. Хорошо, когда эти условия тебе известны. Хорошо, когда тебе известно и свое "я" настолько, что ты перестаешь путать собственные иллюзии и схемы и окружающий мир...
Удар бича обжег спину Писателя. От неожиданности он чуть не выронил камень.
– Кончай болтовню.
– Сказал надсмотрщик.
– Надеюсь, коллега, вы не забыли, - с ехидной усмешкой прошептал Критик, - что эти солдаты, равно как и удары, которыми они нас могут угостить - лишь иллюзия, искусно созданная машиной?
– Осознаю это, как минимум, не хуже вас, и собираюсь закончить свою мысль, - сказал Писатель и отпил ароматную жидкость из золотого кубка.
– Да вот беда, коллега, вы не очень-то настроены слушать.
– Вы же человек искусства...
– Критик говорил тихо, но взволнованно.
– Вас не восхищает красота этой танцовщицы? Какое чудесное слияние достоинств души и тела... В каждом её движении - и одухотворенность, и грациозность, и сила...
Это же тот идеал, который я искал всю жизнь и так и не встретил!
– Ничего удивительного: компьютер наверняка извлек эту красавицу из вашей головы, а теперь подсовывает вам же!
– Но я никогда не был в состоянии представить её так отчетливо и ярко, с такими подробностями...
– Вот-вот - машина лишь тупо и старательно отшлифовала детали. Но этой примитивной наживки достаточно, чтобы ловить на крючок таких как вы. Надеюсь, вы не забываете, что все вокруг лишь иллюзия, искусно созданная этой, как её...
– Писатель сделал ещё глоток и по телу разлилась волшебная легкость.
– Как много слов!
– Сказал Критик.
– Не даром возмущался тот гражданин с каменоломни! Давайте немного помолчим.
– Вы думаете - я балдею от разговора с вами? Никоим образом. С радостью замолчу, только признайте очевидное: у вас нет энтузиазма для защиты собственной позиции - и это верный признак её несостоятельности. Так найдите в себе, хотя бы, мужество признать это. А дальше - пяльтесь на свою диву хоть всю оставшуюся жизнь!
– В конце концов не будете ли вы так любезны заткнуться?!
– Даже выругаться по-мужски не можешь! Тряпка!
Критик оторвал наконец взгляд от танцовщицы и посмотрел на Писателя помутневшими глазами.
Эта была столь резкая перемена, что оба ощутили сильнейшее головокружение.
Они стояли друг против друга с оружием в руках. Роскошная сказочная комната и роскошная сказочная танцовщица исчезли без следа. Со ступеней гигантского амфитеатра обрушивался шум многотысячной толпы.