Виртуальный ангел
Шрифт:
«Может, я не проснулась?» – подумала она и сразу же две ладони приложила к стеклу. Холод электрическим током прошел по рукам до шеи и разлился огнем по всему телу. Она не спала.
У него погас бенгальский огонь, и он зажег новый. Карина напряженно ждала повторения сна, и когда он поднял руку и вывел в воздухе первую букву, ее сердце подскочило высоко-высоко... и, безжизненно упав, застыло.
Это были другие три слова. Он вывел в воздухе искристым огнем: «С Новым годом!»
Эпилог
Собственная роль
Неудачные пары рассыпались одна за другой, как карточные домики. Какое-то время Карина пыталась все исправить, снова и снова делала записи в дневнике, но любовь не подчинялась
Black Night на днях удалила свой дневник, и в Сети как-то сразу опустело без нее. Они по-прежнему перезванивались каждый день, встречались, ходили гулять, в кино, друг к другу в гости. На вопрос о виртуальном дневнике Инга ответила: «Мне хорошо тут – в реальности. Он мне больше не нужен».
Света с Ромой все так же были счастливы вместе, и Карина сделала вывод, что настоящим чувствам мелкие ссоры, обиды и всякие Захары не помеха. Теперь она знала наверняка: эти двое помирились бы и без ее помощи. А Решеткина рано или поздно сошлась бы с Колотушкиным, потому что порой очень сильная любовь имеет свойство заражать, как вирус. Кто-то заболевает неизлечимо, кто-то вылечивается. Но, глядя на Галю с Сашей, никто бы не сказал, что им хочется лечиться от своей любви.
Как в природе выживают сильнейшие, так и любовь покровительствовала самым крепким парам.
День святого Валентина выдался в этом году ослепляюще белым. Засахаренные фигуры деревьев уснули под снегом. Бледное солнце холодно смотрело с высокого хрустального неба на парящий над площадью воздушный шарик – красное пятнышко в алебастровой дымке.
Утром в гости зашли Олег с Ингой. У них все получилось само собой, без волшебства, как и хотелось упрямой Black Night. Ребята занесли торт, пообещали вечером прийти пить чай, а сами отправились на какой-то жутко романтичный фильм, который показывали в одном-единственном маленьком кинотеатре во всем городе. Подруга сказала ей по секрету, что «ничего тупее, чем идти на это мыло, и придумать нельзя». Шла она только потому, что Олег изо всех своих английских сил старался быть для нее романтичным. Они прекрасно смотрелись вместе, как черное и белое, – идеально красивая пара. Инга смягчилась, даже ее мама это заметила. Исчезла не знавшая выхода злость, осталась лишь привычка, которая постепенно, с каждым комплиментом Олега, неловким признанием в любви, нежным поцелуем, стиралась с некогда разбитого сердца.
Карина сидела на подоконнике с ноутбуком на коленях, но в монитор не смотрела. Взгляд ее был прикован к детям за окном. Кирюша с маленькой девочкой в рыжей шубке лепили прямо под окнами двух снеговиков. Вместо носа – морковки, глаза – большие пуговицы, руки – ветки, на головах: у одного старая бескозырка, а у второго – напрочь съеденная молью шляпка тети Маши с третьего этажа. Снеговики стояли рядом, их руки-ветви соприкасались, и казалось, что снежные люди – это еще одна влюбленная пара.
Аленка месяц назад вышла замуж за мужчину с чудесной пятилетней дочкой. Теперь они жили вчетвером в квартире, а ближе к лету планировали переехать в частный дом. По рассказам Кирюши, с огромным бассейном, камином и круглым прудиком во дворе.
Своей цели мальчик добился. Геннадий Ларионович прибил тете Маше полочки, а днем они теперь вместе выходили на улицу. Гуляли вокруг площади или сидели во дворе на лавочке, чиркая что-то в блокноте. Им, кажется, было хорошо вместе.
Карина перевела взгляд на экран ноутбука, где в белом прямоугольном окошечке чернел текст, и после томительных раздумий нажала «Опубликовать». Медленно пошла загрузка на отправку... одна палочка, две, три, четыре...
Наконец запись появилась в дневнике:
Невидимка
В театре Жизни роли распределяют сами актеры. Одни выходят на сцену, другие остаются за кулисами – никому не известные и никем не любимые невидимки. Они лишь тени на занавесе, обреченные заучивать чужие реплики в надежде, что когда-нибудь им выпадет шанс сыграть собственную роль.
Она хотела, чтобы ее заметили. Даже волосы выкрасила в голубой цвет. Мечтала дружить с кем-нибудь по-настоящему, мечтала влюбиться. Но ничего не происходило. И она часами сидела в одиночестве и просто смотрела в окно на прохожих, выдумывала, куда они идут, о чем думают, что чувствуют. А еще ей нравилось читать виртуальные дневники, погружаться в жизни других людей, куда ярче и интересней, чем ее собственная. Она примеряла чужие образы и судьбы, точно красивые костюмы, взятые тайком из гримерной. И, глядя в зеркало, бесконечно себя жалела.
Однажды у нее тоже появился виртуальный дневник, но она никак не могла решить, о чем же там написать. Боялась, что с первых строк все догадаются, что она никому не интересна и ее место за кулисами. Было стыдно рассказывать о себе, поэтому она стала писать о других. Писать сценарии к удачным ролям, которые ей самой хотелось сыграть.
И неожиданно все сбылось. Фантазии воплотились в жизнь. Мир точно перевернулся, и на сцену вынесли наконец декорации для ее собственной роли... Необыкновенной, поразительной, самой-самой – всем на зависть. Только на сцену она так и не вышла. А ее тайную мечту день за днем осуществляли другие – неблагодарные герои историй из виртуального дневника. Она же превратилась в голос рассказчика – пусть волшебный, но все за теми же кулисами.
А потом она влюбилась. С первого взгляда. Сердце точно птичка в силки попало. Больше не хотелось бессмысленно учить чужие роли, наблюдать за чьим-то счастьем, когда свое собственное, точно талый снег, утекает сквозь пальцы.
Он любил другую. И был готов простить предательство, лишь бы вернуть любовь.
Она могла ему помочь, как многим другим. Но не сделала этого – просто потому, что эгоистично и безрассудно захотела оставить его себе.
Вы не можете комментировать,
т. к. комментарии запрещены автором.
Карина не стала перечитывать запись, свою историю она знала наизусть. Вместо этого девочка зашла в «Настройки» и закрыла дневник ото всех, кого не было в списке постоянных читателей. Затем сменила пароль на длиннющий – из цифр, который никогда не смогла бы запомнить – и вышла с сайта дневников. Навсегда.
Карина выключила ноутбук и поверх экрана посмотрела на сидящего напротив нее юношу.
– Закончила? – с улыбкой спросил он.
– Ага. – Она тоже ему улыбнулась и захлопнула ноутбук.
– Чем займемся в твой профессиональный праздник? – Его взгляд остановился на краю подоконника, где лежал железный ключ.
Карина теснее прижала к себе колени и положила голову на скрещенные руки.
– Мне все равно.
– Можем пойти гулять, в кафешку есть мороженое и даже в кино, как Олег с Ингой, – перечислил он и весело добавил: – Или можем вот так сидеть и смотреть друг на друга целый день!
– Смотреть, – без раздумий выбрала она.
Неожиданно раздался шлепок.
Они одновременно посмотрели в окно. К стеклу прилипла белая стрела на присоске. К пушистому кончику была привязана маленькая «валентинка».
Под окном, возле вылепленных снеговиков, стоял Кирюша с арбалетом в руках.
Карина помахала мальчику.
«Что бы он, интересно, сказал, если бы узнал правду? – подумала она, разглядывая счастливое лицо ребенка. – Все так же утверждал бы, что я хорошая... или ответил бы: „Взрослых не понять“?»
Она выбрала для себя роль и, впервые в жизни ни у кого не спросив позволения, вышла на сцену. Карина украдкой взглянула на железный ключик, преподнесенный ей сегодня в знак любви, и тихонько вздохнула. Она не гордилась тем, что сделала, но и по-другому поступить не могла. Она устала прощать, считаться со всеми и ждать милости сильных. Лицемерно обвинять их в жестокости, а в глубине души восхищаться успехами.