Виртуальный оргазм
Шрифт:
– А я на стройке.
– Да ладно… В недвижку ударился?
– Нет, Гриша. Не мое это все. Недвижка, биржи, страховка… Пошел на стройку бетонщиком.
Ученые подсчитали, что человек в среднем врет двенадцать раз в день. Если бы в тесте участвовал я, их представление о количестве лжи значительно изменилось. Но, не успев испортить Грише настроение, я его тут же поднял. Чужие неудачи Гришу веселили больше, чем собственные.
– Слушай, но тяжело ведь, наверное, охеренно? Вот тебя угораздило! А платят сколько? – этот вопрос до сих пор у нас
– У нас не платят Гриша, мы зарабатываем. Зарплату выдают каждый день. Тридцать лат на руки, – я нагло копировал героя фильма времен хрущевской оттепели.
– Ну, на эти «бабки» сейчас не разбежишься. У тебя же семья, наверное… Слушай, Майкл, а мне вообще говорили, что ты к родне в Штаты слинял.
– По поводу семьи ты прав. Четверо детей, один еще питается грудным молоком. Жена работает санитаркой в этой больнице и подрабатывает уборщицей в Обществе слепых. Живем очень скромно. Я бы сказал, очень даже скромно. Но, слава Господу нашему Иисусу, помогают братья по вере. Хвала им и благоденствие в миру и на небесах.
На этих словах Гриша начал переминаться с ноги на ногу, и по расширенным зрачкам было видно его правдивое удивление и даже сочувствие.
– Ты что, в секту ударился? – чуть ли не шепотом спросил он.
– Не в секту, Гриша, а в братство. В великое братство отца Виссариона, пророка истинного и человека святого. Вот меня выпишут, и я тебя к нам на службу приглашу. Очистишься от скверны, станешь пути праведные видеть, а не лживые.
– Нет, Мишаня… Спасибо, конечно, огромное, но я как ходил в синагогу, так и буду ходить. Братство помогает… Я слышал, что братство это ваше только и делает, что на Виссариона горбатится, а само впроголодь живет. Да, Мишаня, вот тебе и Америка.
– А по поводу Америки, кстати, правда. Поехал к тетке в Лос, трахнул на вечеринке у Мадонны Пэрис Хилтон, она отписала на меня парочку отелей. Я их благополучно пропил в компании с Дональдом Трампом и Куртом Воннегутом, а потом, накурившись травы, перепутал полицейского с Микки-Маусом. Меня выслали за неуважение к стране и больше там не ждут.
– Ясно… Кроме меня ты здесь зрителя не нашел. Я сразу заподозрил, что гонишь. «Живем очень даже скромно», а в руках пачка «Parliament». Да и костюмчик спортивный недешево стоит, – Гриша погрустнел.
– Да ладно, Гриня. Ну, пошутил.
– Шутник, б-дь. Водку будешь?
– Водка в отделении урологии – это как фейерверк на заводе по заправке газовых баллонов. Не буду. Мне кашку есть надо и пить «Актимель». А еще йогурт «Растишка» нямкать. Смотришь, и вправду подрасту, поумнею.
Разговаривая с Григорием, я уловил зажеванный чем-то запашок спиртного. В этот момент подошел дедок. Звали его Валдис. Взяв Гришу под локоть, он предложил сходить покурить. Учитывая непомерную разговорчивость старичка, я от идеи прогуляться вместе с ними отказался.
Говорил Валдис очень громко. У него был мобильный телефон. Я не обратил внимания на модель, но, скорее всего, этот аппарат разрабатывали специально для глухих. Когда мне было запрещено вставать, я оценил это чудо техники. Даже за стеной был слышен голос звонящей ему жены. Все разговоры были в одном стиле.
– Ну, как ты там, Валдис? – вопрошала благоверная.
– Да хрен его знает, родная. Сам не пойму. То хорошо, то опять тянет.
Хорошо было Валдису, когда его мозг находился подшофе, а тянуло у него не печень и не селезенку, тянуло его в магазин в моменты похмелья.
– Ты скажи, что тебе покушать привезти завтра?
– Ничего не вези. У меня еще с прошлого раза осталось. Привези лучше бутылочку бальзамчика. Мне тут один человек сказал, что в моем случае это очень полезно.
– Я тебе дам, блин, бальзамчика. Я тебе, сука, такого бальзамчика дам! Завтра жди, приеду.
– Светочка, подожди, милая! Не бросай трубку. Как там котик наш?
– Котик жив и, в отличие от тебя, жрет корм, а не водку.
Все разговоры были примерно в одном стиле. Про бальзамчик, котика, имени которого я так и не узнал, и надорванное здоровье Валдиса. Иногда Валдис обращался ко мне.
– Пойдем, молодой человек, уточек покормим.
– Я уже свою «уточку» час назад откормил. Вернее, отпоил.
После этого он ко мне не приставал.
Общаться с Гришей и его товарищем меня тянуло не особо, лежать в палате надоело, а теплую куртку и кроссовки не привезли. Сказали, что непредсказуемый характер может отправить меня дальше газетного киоска или магазина. Поэтому, когда читать было уже невмоготу, я мерил шагами коридор отделения. Отделения, в котором не было ни одной молодой и симпатичной медсестры. Хотя, наверное, все же были, но не в моем вкусе.
В очередной раз наматывая круги, увидел стоящего у открытой палаты Валдиса. Уперев руки в бока, он медленно покачивал головой. Палата была пуста, а исходивший из нее запашок говорил, что там провели дезинфекцию.
– Ну, вот и все. Отправился на вечный отдых. Да будет царствие ему небесное. Хороший был человек или плохой – все равно жалко.
Мне эта фраза не понравилась. Да и ход событий тоже. Вчера на его месте мог оказаться я. Может, просто смена состава?..
– Мда… И давно умер? – робко поинтересовался я.
– Да вот недавно увезли. Такая штука жизнь, молодой человек. Сегодня уточек кормим, а завтра вместе с ними улетают на юг наши души.
От его маразматической философии меня аж передернуло. Сам чуть не отправился руками облака раздвигать, а тут – на тебе… Тяжелых в этом отделении нет, а душа человека улетела с уточками на юга.
Несмотря на запрет врача, я спустился покурить. В скверике никого не было. По стеклянным галереям соседнего отделения наперегонки ездили каталки и кресла с больными. Одинокая ворона, примостившись на скамейке, теребила пустую упаковку из-под чипсов. Возвращаться в палату не хотелось. Жаль, мне не привезли теплую куртку и кроссовки. Я бы не сбежал. Нет… Я бы просто вышел за ограду больницы.