Вирус любви
Шрифт:
– Закрой глаза, это не твоя проблема. – Венера стояла за ее спиной. – Женя, поправь! Олег, она тебя не понимает.
– А что я могу!.. – начал было Олег, но Венера остановила его:
– Олег! ОНА! ТЕБЯ! НЕ ПОНИМАЕТ! – И сразу – Репиной: – Глаза закрой. Слушай не себя, а его. Учись доверять.
Ася глубоко вздохнула и снова закрыла глаза. Где-то за горизонтом запели птички. Там ждал ее Павел.
Ей стоило большого труда не открыть их, когда под ноги попался очередной мат. Что-то прошипел сквозь зубы Олег. Репина сосредоточилась на своей руке, через которую ей давали сигналы об изменении движения. На первый взгляд все было просто – Олег тянул ее в разные стороны, когда надо было свернуть, чуть надавливал на затылок, когда приходилось под чем-то проползать. Только ей почему-то было очень тяжело выполнять команды. Каждый раз она норовила повернуть в противоположную сторону, выпрямиться в тот момент, когда надо было нагибаться.
Ладонь Олега заметно вспотела. Он нервничал.
Снеся очередную лавочку, они сделали два быстрых шага вперед, и Ася осталась одна.
– Зина, теперь твоя очередь, – раздавала быстрые команды Венера. – Мальчики, поправьте лабиринт. Василиса… я правильно называю твое имя? – склонилась к Асе тренер, – проведи Зину. Ты поняла, как надо идти?
Репина ошарашенно кивнула.
– Я с ней не пойду, – спрятала руки за спину Зина.
– Зря ты боишься, – усмехнулась Венера, – Василиса будет для тебя самым безопасным проводником.
От такой характеристики Ася выпрямилась и уже смелее оглядела собравшихся. Но никто не проникся этими громкими словами. Все были заняты своими делами.
– Только попробуй меня уронить! – прошипела Зина, подходя к Репиной. Ася оглянулась на Венеру. Та ободряюще кивнула ей.
Зинина ладонь была узкой и холодной. На Асины пожатия она реагировала вяло, так что пришлось обнять ее за плечи и в буквальном смысле слова тащить по лабиринту. Поворот, еще поворот. Зина подняла ногу, поведя ею в сторону мата. Ася стукнула по ней своей ногой, отводя вбок.
– Ай! – возмущенно заверещала Зина. – Она дерется!
– Голос! – рявкнула Венера, и Зина поджала губы.
На Зинину макушку пришлось давить со всей силой, потому что она никак не хотела согнуться так низко, как было нужно. Они уже пролезли под матами, когда Зина неожиданно дернула задом. Конструкция зашаталась, и Ася непроизвольно приняла всю тяжесть матов на себя.
– Так, так, так, – послышался шепот Венеры.
Дальше пошло легче. Зина еще пару раз споткнулась. Прямо перед выходом из лабиринта она не выдержала и приоткрыла глаза. От расстройства, что ей не доверяют и, видимо, уже не станут доверять никогда, Ася опустила руки.
Зина отпихнула ее и побежала к лавкам.
Да, и на это она не способна.
От какого-то вновь накатившего глобального расстройства вновь захотелось плакать. Но тут в зал ворвалась Катя.
– Чайник! – радостно сообщила она. Но на ее крик отреагировали не все. Те, кто вел своих напарников по лабиринту, продолжали идти. Килограмм вновь висел на стене.
– Женька, а ну, сгоняй за гитарой, – нахмурилась Венера, и Килограмм тут же подчинился.
– Зина, пройти еще раз с Олегом, и идемте чай пить! – снова раздался голос тренера, и по залу прокатился довольный шепоток.
Олег с готовностью зажмурился, протягивая руку Зине. Та сияла, как двадцать пять 100-ваттных лампочек разом. Без всякого заявления было видно, что Олег ей нравится и что она сейчас просто расплавится от удовольствия.
Шли они долго, со стороны мальчишек посыпались непроизвольные комментарии этого неловкого передвижения.
– Видишь, что бывает, когда один доверяет, а другой не оправдывает доверия? – тихо произнесла Венера за Асиной спиной. – У тебя получается, что ты никому не доверяешь, но при этом надеешься, что будут доверять тебе.
Грохнулась лавка. Олег с шипением потер ушибленную ногу, но глаза не открыл.
– Ты должна быть уверена в правильности того, что делаешь, – продолжала объяснять Венера. – Неуверенность легко читается, и тебя перестают слушать. Не уверена – не берись, а если взялась, то веди до конца. Зина сбежала не только потому, что не хотела тебе подчиняться, но и потому, что ты была не уверена в своих действиях. Не настойчива. Либо ты доверяешь людям, либо нет. Если нет, то нечего с ними общаться.
– Но я только что пришла… – повернулась Ася.
– Сейчас – да. Но это – твой стиль поведения, и его надо исправлять. Иначе в критической ситуации он тебя подведет.
– Я не собираюсь попадать в критическую ситуацию, – насупилась Репина. Ей в праздники только нравоучений не хватало!
– Никто и не собирается. Это происходит внезапно, помимо нашего желания.
В этот момент грохнулась очередная лавка, и мальчишки кинулись вытаскивать Олега из завала. Происходило это молча, даже помощники ничего не говорили. Зина тяжело сопела, она была расстроена.
А потом все дружно пили чай. После этого небольшого приключения – а ведь какое удачное название – Академия Приключений, и правда, приключение! – народ как-то сразу подобрел и расслабился. За столом говорили мало, все больше жевали.
Смотреть на торт Ася не могла. Ей вспоминалась вчерашняя неудачно закончившаяся пирушка. Эх, если бы она тогда могла что-нибудь сделать! Если бы она сегодня что-нибудь сделала… Если бы она вообще что-нибудь когда-нибудь сделала…
За окном быстро темнело. Освещение в тренерской по контрасту становилось все ярче. Килограмм принес гитару и неуклюже бряцал по струнам. Ермишкин-старший пытался дотянуться до затылка брата, но Женя ловко уворачивался от карающей ладони.
Гитара перекочевала в руки Олега. И Асе вспомнилась другая посиделка, где тоже была гитара. Только происходило это на улице, у них во дворе. Она, тогда еще маленькая девчонка, сидела на бортике песочницы и, открыв рот, слушала, как поет старший брат Олега, веселый Кирилл. От его задорных песен всегда хотелось смеяться. А потом… да, она вспомнила: Кирилл погиб, и в их дворе уже никто никогда так не пел, да и не собирались они больше такой веселой компанией, разбрелись все по своим углам.
От этого неожиданного воспоминания времен детства ей стало грустно. Под стать ее тоске были и песни Олега. Пел он что-то тягуче-печальное – о походах и дорогах. Песни все были Асе незнакомы. А народ вокруг подпевал, отчего ей стало совсем плохо. Здесь были все свои, а она, как всегда, была чужой. Спасибо, конечно, папочке, что он попытался сделать для нее что-то хорошее. Попытку зачтем, но результат вышел печальный. Пойдет она, пожалуй, навестит свой плед и кресло.