Вирус
Шрифт:
— Ладно, спросим у Юрия Николаевича.
Подойдя к долговязому парню вплотную, он незаметно сунул ему визитку Медведева.
— Завтра в середине дня, — шепнул он, заговорщически подмигивая компьютерщику. Затем медленно выгнул спину. Совсем как Анатолий, глядя на которого, можно было усомниться в справедливости теории Дарвина и предположить, что гибкий телохранитель относится к семейству кошачьих, а не к потомкам приматов.
Потягиваясь так, что захрустели кости, Дмитрий длинно зевнул и рухнул на диван.
— Завтра. Все завтра. А сегодня спать.
Глава тринадцатая
САМОЗВАНЕЦ
Что связывает юного Славку Пугачева, старого вора Емельяна и смутьяна, а по совместительству крестьянского царя, Емельяна Пугачева?
Исчезла, растворяясь за спиной, квартира Емельяна, пропал распростертый на полу Сивый, заглохли жуткие крики сминаемых взрывом спецназовцев.
Светящееся пространство вокруг Славки и Емельяна бесновалось, как живое существо. Вздрагивая и наступая, оно просачивалось в тело сквозь поры кожи; скапливаясь внутри, уплотнялось, чтобы в тот же миг взорваться, превращая организм в цепочку разрозненных атомов, каждый из которых стремительно менял свое положение относительно соседей. Бесконечная череда перемещений странным образом втиснулась в секундный интервал, а когда мгновенный марафон закончился и все его участники вернулись на свои места, Славка оказался в совершенно незнакомом месте.
Вокруг расстилалась степь с пожухлой травой, березовыми перелесками и одинокими холмами, покрытыми редкой растительностью.
— Куда это нас лихая вынесла? Тут же только коровы да лошади ходят! — услышал он сдавленный голос Емельяна и, поворачиваясь, обнаружил бородатого спутника.
— И не только ходят, но и гадят, — Емельян, брезгливо морщась, вытащил ногу из большой кучи вонючего навоза.
— Видишь две узкие колеи? — склоняясь над углублениями в земле, он задумчиво покачал головой. — Это следы телеги. Хотя откуда тебе знать, что такое телега?
Славка знал, но только теоретически, из интернета. Он попытался представить четырехколесную деревянную повозку, медленно ползущую по извилистой дороге, но воображение капризничало, и перед глазами упрямо выруливал и прыгал по узкой колее старенький жигуленок.
— Где же мы? — повторил свой вопрос Емельян.
— Сам не знаю, — развел руками Вячеслав, оглядываясь в поисках знакомых ориентиров.
— Я ведь сам еще принципа перемещения не понял — прыгаю по наитию. Вот только в этот раз что-то пошло не так.
— Интересно! Что же могло пойти не так? — пророкотал Емельян, вскидывая руки к небу. — Обычное перемещение двух сумасшедших. Усилием воли… на одну или две тысячи километров — туда, где до сих пор ездят на телегах. Что не так? — возмущенно размахивая руками, заорал бывший вор в законе, теряя остатки самообладания.
— Я понял, что не так! — удивленно выпучив глаза, воскликнул Славка, тыча пальцем в толпу, спускавшуюся с покрытого лесом пригорка.
Кучка людей, лохматых и грязных, в рваной одежде, двигалась навстречу.
Оживленно жестикулируя и громко ругаясь, оборванцы тащили за собой связанного меднолицего и чернобородого богатыря. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что его если и не пытали, то уж наверняка долго избивали. Били — судя по кровоподтекам на лице и синякам на теле — с чувством, с толком, с расстановкой.
Молодой человек, возвышающийся над толпой, расправил могучие плечи и повернулся к незнакомцам. Разорванная рубаха, подпоясанная широким ярким кушаком, свободные штаны необычного покроя — настоящий казак времен Екатерины Великой. Цепкий взгляд черных глаз скользнул по ногам, задержавшись на странной обувке чужаков, остановился на диковинной одежде.
— Хлопцы, вы откуль? — заорал он издалека, не обращая внимания на тычки волокущих его мужичков.
Емельян мгновенно успокоился, захватив пятерней черную бороду, улыбнулся.
— Издалека, друг. Из самой столицы, — громко крикнул он.
— Из столицы! — ахнул сиплый голос из толпы.
Зазвеневший, властный голос Емельяна загремел над толпою, заставляя трусливых мужиков втягивать головы в плечи и вздрагивать при каждом слове:
— А ты? Что ты за человек? И почему на привязи? Неужели эта трясущаяся шпана может посадить на цепь настоящего бойца, как пса поганого?
Славка удивленно уставился на бородатого спутника. Емельян говорил уверенно, обжигая взглядом, вызывая если не страх, то уж уважение — точно.
— Зарубин я, Чика. А эти, — меднолицый презрительно скривил губы, сплюнул прямо в загудевшую толпу, — рвань подзаборная. Промышляют на дорогах, собаки голодные, дикой кодлой на прохожих нападают. Гораздо охмелевший был я, когда их повстречал. Вот они меня и порвали изрядно.
Разношерстная компания меж тем приблизилась, таща за собой не только ругающегося Чику, но и насыщенное (хоть руками щупай) облако чесночного запаха. Тяжелое амбре немытых, потных тел, похоже, нисколько не смущало парализованное страхом убогое сообщество.
— Глянь на бородатого! Жилистый! Такого голыми руками не возьмешь. Вишь, как пялится — прямо жрет, гад, зенками-то! — зашипел самый маленький представитель лихого братства.
— А одеты-то?! — засмеялся другой.
— Не по-нашенски, — хрипло вторил ему третий. — По-иноземному.
— Цыц, братки лихие, вишь белобрысый ухи развесил! Кабы не услыхал че, пусть думает, что мы евонного батьку испугались и пройдем мимо. Мальцу оно, конешна, как куренку голову свертеть. Но старшой! — вступил толстый мужик, непрерывно прикрывающий остатками рясы грязное, посиневшее от холода пузо.
— Днем трогать их не будем. Идем мимо, — прошипел кудлатый поп в грязной рясе с рваным подолом, по виду расстрига, взявший на себя роль атамана.
Странная компания приблизилась и попыталась пройти мимо, но Славка неожиданно вышел вперед. Улыбаясь, встал на пути.
— Добрый день, друзья, — сказал он и сжался, стараясь казаться меньше и безобиднее.
— Кому как, — раздалось из толпы. — А я дык не рад ноне.
— Мы тут заблудились, кхм… — Славка запнулся, прокашлялся, сглотнув застрявший в горле комок.