Вишенка на десерт
Шрифт:
– Ты что-то хотела?
– стараюсь говорить спокойно.
Люси оглядывается, видит откровенную поддержку компании за спиной и шагает поближе.
– Хотела пригласить тебя с нами. Покататься и развлечься. Джим и Фрэнк решили поспорить, чья карета лучше и быстрее, но… — ее взгляд падает вниз. Прямо на мои колени.
— Похоже, кто-то уже покатался.
Смешки становятся громче. Намек более чем откровенный. Вив, наверное, от такого под землю готова была бы провалиться.
— А тебе какое дело? — брякаю, прежде чем успеваю подумать. Опыт в перепалках у меня есть. В школе,
Люси презрительно фыркает:
– Было бы чему. Репутация дороже золота и залог удачного замужества.
— Однако из нас всех только я и обручена, — победно смотрю на нее. Говорю наугад, но судя по покрасневшим щекам угадываю. — Может, ты что-то делаешь неверно?
— Просто ты богата, — гневно сжимает кулаки.
– Тебе все позволено! Боги наделили Роузов хорошим даром. А мы!
– обиженно топает ногой.
– Мы вынуждены были всего добиваться тяжелым трудом. Несправедливо, что такой жабе досталось все!
В ее голосе столько язвительной ненависти и отчаяния, что я невольно чувствую жалость к Барроузам. Но это совсем не повод меня оскорблять.
— Богам виднее, какой род награждать, — ровно отвечаю. — Ты считаешь, что те, кто ведут свой род от самого Бардальфа, недостойны? Это государственная измена, Люси Барроуз. Следи за языком!
— Да как ты смеешь! — пучит голубые глаза, хватает воздух от возмущения.
Подруги невольно отодвигаются от нее.
– Ты ведь! Это ты! Твоего отца обвинили! Бессовестная! — наконец подбирает слова, подается ко мне. Однако одна из девушек хватает ее за запястье.
– Люси, не стоит! Прекрати трепать языком...
Я настораживаюсь, в душу невольно закрадываются подозрения, и что-то такое скребет на уровне подсознания.
– В чем?
– наступаю на нее.
– Повтори! В чем моего отца обвинили?
Руки буквально чешутся надавать ей пощечин. Возможно, это реакция Вивьен просыпается. Желание просто безудержное.
Девушки отступают, даже Люси пугается моего гнева. Однако в ее глазах поблескивает торжество.
— Что здесь происходит? — вдруг узнаю голос Селесты. Из-за ее спины выглядывает испуганная Гортензия.
– Лес… твоя сестра… она мне нанесла оскорбление. Сказала слова, за которые любого мужчину вызывали бы на дуэль.
— Ты хочешь вызвать на дуэль Вив? — иронически поднимает бровь Селеста. — Она маленькая глупышка, а ты решила с ней на шпагах посоревноваться? Сама себя унижаешь…
– Сел… - начинаю
— Мы все едем домой, — испепеляет меня взглядом.
– Маман стало плохо. Мы уже простились с лордом и леди Барроуз вместо тебя, Вив. Люси, - находит глазами виновницу этой заварухи.
– Все было прекрасно. Спасибо за прием.
Хватает меня за руку и тянет к главному входу, где виднеется наша карета. Гортензия топает за нами, слишком шокирована, чтобы сказать хоть слово.
— Спасибо... — тихо произношу, едва успевая за широкой походкой сестры.
— Молчи, — шипит она. — Это не от доброты душевной. Я все слышала. Ты нахалка, Вив. На себя не похожа. Однако унижать тебя вправе только я, по праву старшей
Глава 10
Дорога домой проходит в удручающем молчании. Селеста хмурится, вероятно, обдумывает месть. Маман делает вид, что дремлет, но периодически прикладывается к бутылочке с нюхательной солью и бросает на меня осуждающие взгляды. Гортензия пялится в окно.
Меня же беспокоят слова об измене. Не знаю, что имела в виду Люси, но почему-то кажется, что это не пустой девичий треп. Она что-то знала. Знала наверняка, иначе не рискнула бы при свидетелях обвинять. Тогда возникает вопрос — как умер лорд Роуз. Никто даже словом не обмолвился о причинах его перемещения в лучший мир.
Уже в имении молча расходимся по своим комнатам. Мэри меня ждет, дремля на стуле. Но сразу же вскакивает на ноги, как только переступаю порог. Помогает сбросить платье, расплетает волосы и передает ночную рубашку. Сил хватает добраться в ванную комнату. Кое-как умыться, почистить зубы и нырнуть в постель. А там, на мягкой перине под теплым одеялом, сознание мгновенно отключается. И сплю я спокойным и сладким сном почти до обеда. Только раз просыпаюсь, когда Мэри тихонько заходит в комнату, чтобы поинтересоваться на счет завтрака. И засыпаю снова. Смышленая служанка больше не беспокоит.
Вторую половину дня трачу, чтобы закрыть пробелы, неожиданно возникшие на приеме. Пособие по этикету становится моей настольной книгой, или скорее «подподушечной» - откровенно демонстрировать свою жажду знаний не стоит. Но если бы было так легко узнать тайны смерти лорда Роуза, как нюансы поведения в аристократическом обществе. А в том, что там кроется какая-то загадка, сомнений не возникает.
Так проходит время до самого вечера. За чтением, размышлениями и бесцельным скитаниям по своей комнате, даже не замечаю, как приближается ужин. И вот его я бы предпочла оттянуть как можно дальше. Однако у Роузов, как я уже знаю, принято последнее принятие пищи проводить вместе. Даже Уильям не смеет пропускать столь важное и сакральное действо. Меня в последнюю неделю освободили по состоянию здоровья, но теперь это самое здоровье вполне позволяет спуститься в малую столовую и насладиться беседой с дорогой семьей. Именно поэтому и зубрила учебник, чтобы не ударить лицом в грязь.
К ужину меня собирает Сара. Мне все равно, какое платье подберет служанка, даже в зеркало не смотрю. Лишь краем глаза отмечаю, что едкие цвета, как ни странно, не такие уж и едкие. Приглушенные, тусклые. Может, это уже я привыкла к этому пестрому произволу. Волосы Сара стягивают на затылке лентой и, помня о моих предпочтениях, игнорируют пудру. Она действительно мне нравится больше, чем Мэри. И я благодарно улыбаюсь, поймав в отражении ее мрачный взгляд.
В столовой появляюсь почти последней, сестры и маман уже там. После меня вбегает запыхавшийся Уильям. Под строгим взглядом леди Роуз спотыкается о порог, но не падает. Выравнивается. Краснеет от стыда и уже значительно спокойнее двигается к своему месту во главе стола, где раньше сидел покойный лорд Роуз.