Вишенки в огне
Шрифт:
Конечно, лучше всего прорвать блокаду, уйти в леса за Пустошкой, что тянутся на не одну сотню километров, соединиться с другими партизанскими отрядами… Когда-то приходили гонцы от них, приглашали, а то и требовали соединиться, действовать сообща под единым командованием. Однако на митинге было решено остаться в своих лесах, не уходить далеко от дома. Всё-таки, в отряде Лосева в основном люди из близлежащих деревень – Руни, Пустошки, Борков, Вишенок, Слободы. Если и есть кто из пришлых, так в большинстве своём это приставшие к отряду в первые месяцы войны отступающие, потерявшие свои части красноармейцы или сбежавшие из немецкого плена солдатики.
Как
Не смог убедить и представитель подпольного райкома партии, который дважды появлялся в отряде весной и летом 1942 года. Возможно, будь кто-то другой, а не товарищ Чадов Николай Николаевич, первый секретарь райкома, то дело могло бы и сдвинуться с места. А с этим? Уж кого-кого, а этого партийца хорошо знали в окрестных сёлах.
Володька Кольцов был в тот момент в штабе, когда Николай Николаевич беседовал с командованием партизанского отряда.
– Почему у вас, товарищ Лосев, нет комиссара партизанского отряда? – это был первый вопрос, что задал представитель райкома. – Это кто вам так позволил организовывать партизанский отряд без комиссара? Вы не народные мстители, а банда какая-то. Сколько коммунистов у вас в отряде?
– Два, товарищ Чадов, – несколько сконфузился начальник штаба Кулешов Корней Гаврилович. – Товарищ Лосев – командир отряда и начальник оружейной мастерской товарищ Кольцов Кузьма Данилович.
– Во – о – от, это уже партийная ячейка. Принимайте новых, достойных товарищей в ряды нашей родной большевистской партии, создавайте полноценную партийную организацию. Выдвигайте товарища Кольцова Кузьму Даниловича на должность комиссара, товарищи командиры. А уж с него мы потом спросим.
– Тут у нас уже был один из ваших партийцев комиссаром.
– Ну, и где он? – спросил Чадов. – Почему я его не вижу? Погиб?
– Сбежал! – начальник штаба грустно улыбнулся. – Иван Трофимович Дудин такой был. Из окруженцев. Тоже требовал партийную ячейку создать. Только сам палец о палец не ударил, всё пытался руководить, наставлять, агитировал всё. А когда немец нас у Пустошки прижал маленько, что нам дыхать стало невмоготу, так он так быстро сбежал, что просто диву дались, как быстро. Никто и не заметил, как драпанул камиссаришка. Прямо с поля боя. И про партию забыл, и про комсомол. Нашли на третьи сутки в Вишенках. Пробовал пристать в примы к одной солдатке. Расстреливать не стали, отпустили с миром. Где он сейчас – не знаем. Может, в каком-нибудь партизанском отряде продолжает агитировать за советскую власть, поднимает народ на борьбу.
– Ну – у, знаете… Это не типичный пример. Тысячи и тысячи, сотни тысяч если не миллионы коммунистов сражаются в данный момент с врагом, – наладился снова говорить первый секретарь райкома, но его не дослушали.
– Простите, товарищ Чадов, – вежливо спросил гостя Никита Иванович Кондратов. – А беспартийные имеют право сражаться с врагом?
– Конечно, товарищ, – Чадов не понял подвоха, потому и ответил искренне. – Конечно, какие могут быть вопросы? Это наше общее дело. Враг напал на нашу общую родину. Так что… И центральный комитет партии, и лично товарищ Сталин…
– А какая разница, поясни, товарищ? – снова перебил Никита Иванович, встал из – за стола в землянке, где проходило совещание. – Неужто я, беспартийный, меньше люблю Родину, меньше ненавижу врага, хуже воюю против фашистов? Ты мне скажи, мил человек. Что во мне изменится, если, к примеру, мне вступить в партию? Я стану ещё больше любить свои Вишенки?
Ещё сильнее стану ненавидеть врага? Я тебя помню ещё ого-го с какого времени. И всё ты нам палки в колёса вставлял, вот и теперь вставляешь. Ты чего пристал к нам со своей партией? Что, запишемся в её ряды, и от страха немцы побегут? Как узнают, что, к примеру, Никита Кондратов в Вишенках вступил в партию большевиков и коммунистов, тут же нагадят в штаны? Ручки кверху задерут? Гитлер капут сделает? Шалишь, товарищ. Пока немчуру на штык не нанизаешь, так он и будет продолжать гадить на нашей земле. А ты попробуй ему под нос сунуть свой партийный билет.
Как думаешь, испугается? А вот штык или пу-у – улю… Любо-дорого смотреть. Так что, мы приноровились то штыком, то гранаткой изживать супостата с нашей земельки. И без ВКП (б) неплохо бьём фашистов.
Одобрительный гул голосов были поддержкой позиции Кондратова.
– Правильно говорит Никита Иванович.
– Не надо нам партийный начальник на нашу голову. Мы и сами справимся. Был уже один, хватит.
– Что он здесь делать будет? Штаны просиживать?
– Собрания проводить? Так мы и без ваших собраний знаем, что делать надо.
– Достаточно парторга в колхозе.
– Ага. Сидел в канторе, трудодни капали, а мы за него вкалывали за милую душу.
– Не надо лодырей и нахлебников нам. Мы и без них лиха хватаем каждый день по самые ноздри.
– И от кнута партийного у нас сыпь по телу… аппетит… это… пропадает…
– Ага. Мушка на прицеле сбивается без твоей партии…
– Ты ба лучше патронов да гранатак нам партию-другую заместо своей партии…
Долго объяснял партизанам партийную политику товарищ Чадов, даже грозился всеми смертными грехами на головы таких, как Никита Иванович и ему подобных несознательных граждан.
– Закончится война и партия, советская власть спросят каждого из вас: что ты сделал для победы?
– А ты, уважаемый, сейчас с нас спроси, – не выдержал начальник штаба. – Спроси, и каждый из сидящих здесь партизан скажет тебе, что у него на счету не один убитый враг, не одна успешная операция. Наша совесть чиста перед Родиной, ты нас не стращай. Мы не один раз смотрели смерти в лицо, и ничего, не дрогнули без партийного билета. Эти люди, – Корней Гаврилович повёл рукой вокруг себя, – эти люди… Да чем ещё можно испугать их после всего, что они пережили за время оккупации? Партией коммунистов хочешь испугать после войны? Неужели партия большевиков страшнее фашистов?
– Анархию развели, коммунист Лосев! – набросился на командира представитель подпольного райкома партии. – Не партизанский отряд, а банда! Махновцы, а не Лосевцы!
– Ты слова-то подбирай, – Ефим Егорович Гринь давно пытался сказать своё слово, да всё не было случая вставить. А тут Чадов напал на Лосева, на командира, а его в отряде о – очень даже уважали. И Ефим не был исключением. – Мы без партии организовались, без тебя и дальше воевать будем. Ты лучше скажи: ты лично хотя бы одного врага отправил на тот свет? На каторгу да в ссылку в давние времена ты не одного человека отправил, а сотни, если не тысячи. Но там были наши, православные. А вот теперь ты как с врагом? Так же, как и с нашим братом? Не трусишь? Коленки не трясутся?