Вишневый самурай
Шрифт:
Когда хоронили Троя, за деревьями в тени чужих могил прятался черный. Теперь же откуда-то появились люди в темных костюмах — человек пять. Чем они занимались, бог их знает, но что-то мне в их поведении не понравилось. Я хлопнул Лесника по плечу, намереваясь привлечь его внимание к костюмам, но из могилы уже начали извлекать гроб. Вдруг что-то вжикнуло в воздухе, и мужик, принимавший груз наверху, оступился, выпустил ящик с мертвецом из рук и завалился в сторону, захрипев.
Лесник впал от неожиданности в ступор. Я дернул из плечевой кобуры револьвер, ожидая нового нападения, и оно не замедлило последовать.
Первыми пали от пуль поручики — наивные молокососы, только недавно нацепившие полицейские погоны. С остекленевшими глазами, в которых погасли понимание, радость и живость, они застыли рядом с разрушенной могилой.
Гробокопатели не спешили вылезать из вырытой могилы. Они схоронились под гробом и сидели тихо-тихо.
Убийца в маске переключился на нас. Я успел сбить Лесника с ног и ушел от очереди сам, мельком глянув на Гонзу. Кубинец — человек опытный: он уже залег за соседним памятником, сжимая в руках пистолет «Фантом».
Я вскинул руку с револьвером и, не прицеливаясь, открыл огонь. Убийца в маске упал на мокрую от небесных слез землю и откатился за каменный памятник, по которому тотчас процокали пули, высекая искры. На помощь убийце полицейских спешили костюмы, стреляя на ходу. От их рук погибли эксперты в штатском, приведенные Лесником.
Григорий наконец пришел в себя. Такой наглости он не ожидал. При свете дня напасть на полицию! Причем так основательно! Это не укладывалось в его столичной голове… Он выдернул из кобуры тяжелый пистолет марки «Царь-пушка» и бабахнул по памятнику, за которым укрылся убийца в маске.
— Не давай ему высунуться!! — крикнул я, оборачиваясь к приближавшимся костюмам.
В этот момент пуля нашла дорожку к Карпу Епифанову. Забытый всеми, брошенный адвокатом, который спасал свою жизнь за стволом могучего столетнего дуба, он продолжал стоять на месте в растерянности. Пуля пробила его грудь, и с удивлением в глазах он завалился на сырую землю.
Я тщательно прицелился и спустил курок. Костюм, бежавший первым, кувыркнулся, сраженный наповал. Кубинец, поняв мою стратегию, поддержал меня прицельным огнем, в то время как Лесник не давал убийце в маске высунуться из-за надгробия.
В течение двух минут число костюмов изрядно сократилось, и они обратились в бегство, но далеко уйти им не удалось. Выпрямившись в полный рост и получив возможность бить прицельно, я отцедил последних двоих.
Лесник, не переставая контролировать спрятавшегося убийцу, связался по рации с полицейским управлением и вызвал подмогу. Кубинец встал позади меня, направив дуло пистолета на надгробие, за которым притаился «скорпион». Втроем мы могли взять его живым, но маску наше намерение явно не устраивало. В его планы (или в планы тех, кто его послал!) попасться в руки полицейских не входило. Он предпринял попытку уйти, но инспектор Лесник точно всадил ему пулю в ногу. Видя, что мы приближаемся, и не находя другого выхода (по любому раскладу — смертная казнь, в самом лучшем случае — пожизненное заключение), убийца в маске поднял к голове пистолет и отсалютовал нашей победе фонтаном собственной крови.
Опустив оружие, я присел на мокрую землю. Дождь расходился, накрывая Санкт-Петрополис стеной воды. Невская земля, измученная изнуряющей жарой, радовалась нежданному подарку.
Смерть удалилась, разочарованно помахивая косой. Впрочем, свою дань она получила в избытке.
ГЛАВА 48
Карп Епифанов скончался в покоях больницы имени святой Ксении Петропольской к исходу ночи. Пуля пробила ему правое легкое. Врачи бились за жизнь Епифанова всю ночь, но остановить кровотечение не смогли. Карп выдыхап кровь и вдыхал ее. Сознание он потерял еще у могилы отца, и в себя больше не приходил. Не узнал мать, которая примчалась на кладбище и сопровождала его в автомобиле «скорой помощи».
Кубинца я отпустил домой. А сам ни на шаг не отходил от Хлои Епифановой, в течение месяца потерявшей обоих сыновей и мужа. Женщина за час постарела на десять лет. Она безучастно смотрела в стену, шевелила губами и тихо плакала. Я принес ей ужин из ближайшего ресторана, но она не притронулась к еде. Только отхлебнула воды из пластикового стаканчика. Хлоя сама выглядела трупом, который почему-то продолжает дышать. Со смертью Карпа смысл ее жизни пропадал окончательно. И она из последних сил держалась и молилась, чтобы сын выжил. Но Господь не внял ее горячим мольбам: Карп не выкарабкался.
К нам вышел врач, чтобы сообщить ей об этом. Я понял все без слов. Хлоя тоже. Она поднялась из кресла, распрямилась величественно и ледяным голосом заявила:
— Завтра к вам приедет человек, который заберет тело.
— Полиция пока не дала разрешение на захоронение, — возразил врач.
— Мой человек разберется… — заявила Хлоя.
Я доставил ее домой на «Икаре». Сопроводил, передал в руки управляющему и собрался было уйти, но Хлоя не отпустила. Она обернулась ко мне и попросила:
— Останьтесь. Теперь мой дом стал таким пустым.
Я натянуто улыбнулся, представляя себе унылые часы в обществе разбитой женщины, и тут же нашелся:
— К сожалению, не могу. Есть еще дела. Но человека к вам пришлю.
Я достал сотовый и набрал домашний номер. Трубку поднял Кубинец.
— Гонза, Химера рядом?
— Где-то наверху, — сонно отозвался Кубинец.
— Найди ее и попроси быть готовой.
— Ты ее разлюбил? — осведомился Гонза.
— Нет. Просто нужна ее помощь.
Я отключил телефон и пообещал Хлое:
— У вас будет человек…
Домой я мчался, словно ужаленный в хвост. Глаза слипались, мечталось о подушке и здоровом сне. Оставив катер возле причала, врубил сигнализацию (о ней, родимой, даже в беспамятстве помнить буду!) и сбежал по трапу. Добрел до крыльца, громко хлопнул дверью. В гостевом кабинете отыскал Софию Ом, свернувшуюся в кресле клубочком, попросил ее поехать к Хлое Епифановой и побыть с тетей пару дней. София, как ни удивительно, просьбу мою восприняла и немедленно отправилась ее исполнять. Я же, не в силах добрести до второго этажа, развернул два кресла друг к другу и растянулся в них, укрывшись пледом. В сон провалился — как в черную дыру! Абсолютное беспамятство…