Витте. Покушения, или Золотая Матильда
Шрифт:
В политику ударился позже и тогда услыхал про Казанцева говор, будто предал он партийный кружок. А кто считал, даже два кружка. Но к этому времени он с завода ушел, столкнулись нечаянно, гуляя в Зоологическом саду. В честь свиданьица Шурка угостил коньячком у буфета. А потом: у меня, Сенюха, к тебе предложение, давай, мол, займемся вместях организационным делом… Вспомнив слышанное про него, Семен от Шуркиного дела предпочел отбояриться.
Другой раз на улице встретились уже осенью, опять-таки совершенно случайно. Семен
И вдруг — как снег на голову после побега. И разговоры про всякое всю ночь напролет.
Между прочим:
— Ты, наверно, эсдек? Наша-то партия погрознее… Мы — максималисты!
А поскольку Семен промычал что-то неопределенное, взял быка за рога:
— Нам тут надо снять одного, ты как насчет этого?
— Это как же тебя понимать — «снять?»
Шурка было замялся:
— Ну… убрать… прикончить… не валяй дурака!
— А постановление партии у тебя есть? — неожиданно осведомился Семен.
На этом разговор оборвался.
Утром, из дому вышли, Шурка — хлоп на извозчика, что твой барин. И одет был как барин.
— Я ходить не привык!
Расплатился за Невской заставой, показавши толстый бумажник. Повел завтракать в ресторан…
Там вернулся к прерванному разговору:
— Нашел бы ты, Сенюха, помощника, только чтобы надежный. И исполнил бы дело… Я вижу, с деньгой-то у тебя не того!
И снова потряс бумажником, расплачиваясь за обоих.
После Шуркиных настояний Семен пришел советоваться к другу–приятелю, безработному, как он сам, по соседству тоже жившему с матерью, только что не нелегалу.Зато знали про Васю–маленького, что перевозил оружие рабочим отрядам.
К Казанцеву поехали вместе, на Петербургскую сторону, тот где-то возле часовни Спасителя обитал, и еще одного своего волынкинского с собой прихватили, Леху Степанова, портняжку.
Раз, другой побывали у Шурки, на третий тот им открыл, что партия постановила снять графа Витте… — всему вредит и предатель! Сговорились еще встретиться, обсудить все подробно. Но на тот раз Семен прийти к Шурке на Петербургскую уже не сумел.
По причине того, что за час до назначенного свидания его снова схватили…
В передаче с воли он нашел неожиданно в книжке между страниц записку от Шурки, тот обещал, что поможет Семену освободиться. А он уж всякое стал думать на Шурку, припомнились прежние про него толки… Уж не замешан ли, часом, приятель в его аресте?.. В камере сидели товарищи посознательнее, чем он. Когда им про Казанцева, и про арест свой перед самым свиданием, и про его обещание рассказал, они тут же обрисовали ему, какая за такие освобождения
Однако же и в Архангельской губернии задержался недолго… Без Шуркиной сомнительной помощи сумел вырваться оттуда и до Питера добрался, даром что в карманах гулял ветер. А уж Шуркин разбухший бумажник чуть ли не по ночам снился. Не выдержав искушения, решил он все-таки с ним повидаться, отправился на Петербургскую сторону, но на той квартире его не застал. Единственно, что смог разузнать — у себя же в Волынкине, — что вроде бы Казанцев в Москве, а главное, по какому адресу его там искать: к нему будто бы уехал Вася–маленький.
На последние взял билет до Москвы. И по адресу обнаружил кузнечное заведение, хозяином которого оказался… Казанцев! Там, при кузнице прямо, жили несколько человек рабочих, Вася–маленький тоже.
Встретились, говоря просто, по–братски, но, перекинувшись парой–тройкой слов о себе, соскользнули к Казанцеву, в недоумении, откуда у него деньжищи. Вот и кузню завел. А спрашивается, для чего?
— Работы-то почти нет, — рассказывал Вася Семену. — Зато стрельбой занимаемся…
— Это где? Прямо тут?
— Тут, а где же еще. Меряемся, кто метче.
— А на шум, — поинтересовался Семен, — не сбегаются?
— Бывает, и городовой заглянет. Так ему Шурка-то поднесет, он еще и спасибо скажет…
— Н–да, дела…
Слово за слово выяснили, что и Вася кое в чем заподозрил Казанцева, запутывает он их в нехорошее что-то. Во что именно, Вася покамест не знал, но от этого разговора и Семеновы подозрения укрепились.
Увидались они с Шуркой мельком, когда тот выезжал со двора в пролетке на рысаке. С ним сидел незнакомый господин.
— Это кто же такой важный с усами? — с любопытством спросил Семен.
Ему объяснили, что граф. Буксгевден.
Вечером Шурка прислал за Семеном, позвал к себе на квартиру.
Покуда малость ошеломленный Семен озирался по сторонам — квартира показалась роскошной, четыре комнаты с кухней, — хозяин ему говорил:
— Не удивляйся, Сенюха, что я с графом. Граф тоже максималист. И партия может предложить тебе дело…
И хотя в ответ Семен по привычке своей промычал нечленораздельное нечто, достал из стола деньги:
— В четверг с Васей–маленьким поедете в Питер, это вам на дорогу. Я тоже еду, только отдельно. Там встретимся, расскажу все подробно.
Понимал, гладкий черт, в каком Семен пиковом положении. Настороженности Семен, однако, не потерял, особенно как углядел в столе револьверы, в полуоткрытом ящике, откуда Шурка брал деньги. Револьверы и рядышком — значки с Георгием на коне.
Поверх же стола лежали газеты, головами к Семену; он, однако, названия, шевеля губами, и так разобрал: МОСКОВСКИЕ ВЕДОМОСТИ. ЧЕРНЫЙ ВОРОН. ВЕЧЕ.