Виви. Инициализация
Шрифт:
Хогас в это время смотрел со стороны, держа на прицеле лежащего обладателя басистого голоса. Ему предстояло ответить на вопросы.
Страж не выдержал сигналов разгерметизации и снял шлем, пока можно было дышать. Он бросил короткий взгляд на Виви, отметив, насколько быстро работает её система восстановления.
— Господин полковник, — начала говорить Виви, но Хогас жестом остановил её.
— Кто вы? — задал он вопрос лежащему бойцу, но ответа не последовало. Пленник лежал без движения и Хогас сдернул шлем с его головы, увидев перед
— Его ДНК отличается от человеческой и воссоздана искусственно. Он перфект. Остальные, можно предположить, тоже.
— Да, я почувствовал иные биоритмы. Надо найти выживших.
За дверями раздались выстрелы. На мостик ворвались израненные Тори и Лонер.
— Надо сваливать! — прокричала Тори, продолжая отстреливаться.
Кродайл вёл огонь, прикрываясь телом в серой броне, словно щитом. Двери не закрывались из-за поврежденной взрывом панели.
По корпусу корабля пробежала сильная вибрация, сигнализирующая о том, что система стабилизации уже не справлялась.
— Все в капсулу, — скомандовал Хогас, но Виви не спешила вперёд всех. — Виви, вперёд!
— Господин полковник, капсула повреждена…
— Я её запущу. Быстро садись, — и Хогас толкнул вперёд себя синтетика. Капсула открылась и первым туда направили Лонера, который не горел желанием залезать в тесное пространство. Он с трудом протиснулся через узкий проём, не рассчитанный на габариты крокодайла. Следом направилась Виви.
— Я синтетик и смогу выжить…
— Сможешь, сможешь! Но как-нибудь потом. Пошевеливайся! Лонер, держи её там, — воскликнул Хогас, залезая рукою в карман, в котором всё ещё лежал вакуумный заряд.
«Как раз хватит на эту кучку», — подумал Страж и направился к выходу, который обороняла Тори.
Из коридора раздалась очередь и гальет закричала, заваливаясь на бок. Хогас подбежал и оттянул её за стенку, а сам занял место стрелка.
— Давай в капсулу, сержант. Это приказ, — сказал Хогас и продолжил отстреливаться.
Одному из противников он попал в шею, где соединялись скафандр и шлем. Брызнул фонтанчик крови и тот упал замертво. Остальные продолжали наступать, передвигаясь короткими перебежками от укрытия до укрытия и ведя непрерывный огонь.
— Ты оглохла? — Хогас перешёл на крик, но Тори оставалась на месте. Тогда он взглянул на сержанта и увидел огнестрельные ранения в области поясницы и лужу крови.
— Иди. Дай поработать, полковник, — Тори оттолкнула Хогаса. Страж посмотрел ей в глаза и всё понял. Он вложил вакуумный заряд ей в руку, а сам побежал к капсуле.
Как только курнаец оказался внутри, люк закрылся. Через небольшой иллюминатор, Хогас увидел, как Тори направила винтовку в сторону панели управления капсулой и выстрелила в неё. Загорелся красный свет и раздалось шипение герметизации.
В следующую секунду сработали пиропатроны и капсулу отбросило в открытый космос. Хогас смотрел на «Низар», который становился все меньше с каждой секундой.
Глава 35
Усадьба
Несколько дней спустя.
Сегодня Абнер Максимиллиано чувствовал себя гораздо лучше. В голове было на удивление ясно, а кровоподтеки на шее и на руках беспокоили его не так сильно, как прежде. Ему казалось, что весь тот кошмар, который произошел несколько недель назад начал постепенно растворяться в памяти, теряя всякую значимость.
Работа продвигалась. Корпорация продолжала внедрять разработки созданных им прототипов для улучшения жизни людей. Особенно тех, кто заправляет в совете директоров. Многие из этих гнилых отродий и жадных толстосумов продолжали наживаться за счёт идей и технологий лучших умов мира. А они, как раз-таки, и работали в отделе Абнера.
На подходе к дому ученого встречал любимец Трой — шоколадный лабрадор, который никогда не слышал о словах «стоп» и «отдохни». Пёс бежал по изумрудной лужайке закрытого участка усадьбы, нарушая привычную тишину района Ориенте.
— Ну что, опять соскучился? — произнёс Абнер, поглаживая пса по голове. — Пойдём-ка проверим наших дам.
Абнер бросил взгляд на голубое небо, очищаемое атмосферными установками. Палящее южное солнце в этом районе не оказывало столь губительного воздействия, как в других барио Метуса, но светило не менее ярко. Учёный чувствовал себя умиротворённо — ему казалось, что всё получилось. Он может не переживать за родных.
— Папа, папа! — весело кричала маленькая девочка, выбегающая из дверей белокаменного особняка.
— Ты моё солнышко, Сэми!
Ослабевшими руками, Абнер поднял над собой прелестное создание — свою дочь Саманту. Она была для него всем, как и любимая супруга Дора, наблюдавшая за этой сценой с крыльца дома. Несмотря на свой недуг, Абнер всегда находил в себе силы носить Саманту на руках, хотя это и дорого ему обходилось. Порой приходилось подолгу принимать специальные восстановительные ванны и проходить болезненные процедуры ионохромотерапии даже после одной поддержки дочурки. Но он не мог отказать ни себе, ни тем более ей в этом удовольствии, ведь времени у него оставалось не так много — затяжная болезнь перешла в критическую фазу.
Синдром Вернера или раннего старения — бич современного мира. Как и онкологические заболевания в двадцать первом веке, эта болезнь стала настоящей чумой для века двадцать третьего. Вылечиться можно только на ранних стадиях, а диагностировать болезнь не так уж и просто. Абнер мог спокойно избежать столь ужасной участи, но он настолько предан науке, что не обратил внимания на первые симптомы. Это и погубило его.
— Саманта, поиграй с Троем. Папа устал, — сказала Дора, снимая девочку с рук мужа.