Византийская ночь
Шрифт:
Недовольство проявлялось также в сепаратистском движении, охватившем широкие круги населения провинций: особенно острым это недовольство было на Востоке, среди сирийцев и коптов, имевших свои языки и свою письменность, охотно поддерживавших монофизитство и иные религиозные движения, направленные против константинопольской церкви. Но и на Западе провинции готовы были отпасть: в 646-647 гг. восстание охватило Северную Африку, в 649-652 гг. Южная Италия не признавала власти Константинополя. Хотя правительству императора Константа II Бородатого (641-668) удалось восстановить свое господство и в Южной Италии, и в Северной Африке, однако лишь на недолгое время.
Грозною опасность представляли солдатские мятежи. В 602 г. вспыхнул мятеж войск, воевавших против славян: поводом для солдатского возмущения послужил приказ перезимовать на
Экономический упадок городов, тяжелое внешнеполитическое положение страны, ожесточенная социальная борьба - все это заставляло преемников Юстиниана сдавать одну позицию за другой; централизованное рабовладельческое государство все более отчетливо выказывало свою слабость.
4. Ослабление государственного аппарата
Рубеж VI и VII вв. был временем децентрализации государственного управления. Это проявилось прежде всего в укреплении власти местных должностных лиц: в конце VI в. на окраинах империи появились экзархаты (Равеннский и Карфагенский), а в VII в. в М. Азии были созданы первые фемы. Экзархаты и фемы представляли собой крупные территориальные единицы, вся власть в которых была сосредоточена в руках одного лица (экзарха или стратига фемы), происходившего обычно из местной аристократии. Правда, на первых порах наряду с фемами продолжали существовать старые провинции, и проконсул провинции ведал гражданской администрацией под надзором стратига.
Вместе с тем в это время изменяется и характер податного ведомства: если при Юстиниане все финансовое управление было сосредоточено в руках одного чиновника - префекта претория, то теперь сформировался ряд независимых финансовых учреждений, руководимых логофетами. С ослаблением централизации пошатнулось и старое представление о божественности императора: впервые после Феодосия I, умершего в 395 г., константинопольские императоры Маврикий (582-602), а затем Ираклий стали лично руководить войсками. Маврикий, пренебрегая идеей единства православной империи, даже предлагал разделить ее между сыновьями. Вместе с развалом централизованной империи пал авторитет Константинополя: император Констант II Бородатый предполагал перенести столицу империи на запад и почти все свое царствование провел в путешествиях по Балканскому полуострову и Сицилии.
Податной гнет был ослаблен. При Маврикии, если верить поздним известиям, налоговое бремя было сокращено на одну треть; система монополий, явно не оправдавшая себя, перестала существовать уже при ближайших преемниках Юстиниана; по-видимому, в самом конце VII в. был. отменен поземельно-подушный налог, введенный реформами Диоклетиана и Константина и являвшийся основной формой обложения в Поздней Римской империи; в то же время или несколько ранее исчезла система эпиболе - принудительное взимание налога с соседей за участки, брошенные их владельцами.
Вместе с ослаблением податного гнета исчезала прикрепленность сельского населения к земле: старый принцип, состоявший в том, что георги были прикованы к своей общине, уже не соблюдался столь строго; сохранились египетские папирусы, разрешающие колонам свободу перехода на условии, что они в новом месте будут вносить подати. Освободившиеся от своих городских собственников, а нередко и от казны, георги становились свободными земледельцами; поселения таких свободных земледельцев возникали часто заново, в первую очередь на окраинах империи, на запустевших землях, разоренных набегами арабов и других соседей. При этом, разумеется, в поселениях этого рода оказывалось немало беглых рабов - государство теперь не имело сил и средств, чтобы водворить их на старое место, тем более, что их прежние господа нередко были вынуждены покинуть свои владения, а то и вовсе погибли. Интенсивный процесс образования свободных сельских поселений на территории Восточной Римской империи еще более ускорялся благодаря тому, что соседние племена теперь легко проникали на ее земли и оседали на них; среди этих племен особенно важную историческую роль сыграли славяне.
5. Общественный строй древних славян
О материальной культуре и общественном строе древних славян мы знаем очень немного, источники, которые рассказывают нам о древних славянах, крайне скудны. Первые бесспорные упоминания о славянах принадлежат латинским и греческим писателям I-II вв. н. э. Тациту, Птолемею. Эти авторы называют славян венедами и сообщают, что жили славяне за Вислой, между Балтийским морем (Венедский залив) и Карпатами, - однако мы напрасно бы стали искать у латинских и греческих писателей I-II вв. подробное описание быта славянских племен: слишком далеки были венеды от греко-римского мира, слишком мало знали о них ученые географы и историки.
Скудные сообщения нарративных источников мы могли бы пополнить археологическими данными: на территории, которую в то время занимали славяне, сохранились своеобразные памятники, получившие в исторической литературе наименование культуры «полей погребения» или «полей погребальных урн». Это довольно неудачное и совершенно условное название возникло потому, что люди, создавшие культуру полей погребения, как правило, сжигали своих мертвецов и хоронили их прах в глиняных сосудах. Памятники культуры полей погребения появляются незадолго до нашей эры; они встречаются на обширной территории от верховьев Северного Донца до Западной Чехии. Мы не можем утверждать, что все памятники полей погребения созданы славянскими племенами: несомненно некоторая часть людей, похороненных в этих могильниках, принадлежала к кельтам или иным европейским племенам. Но во всяком случае, к числу создателей культуры полей погребения относились также и древние славяне.
Поля погребений были оставлены оседлыми земледельческими племенами, достигшими к тому времени довольно значительного развития хозяйства: помимо пашенного земледелия, они занижались скотоводством и, судя по находкам костей, разводили овец, свиней, коров, лошадей и коз. Археология свидетельствует и высоком уровне ремесла; хотя часть глиняной посуды изготовлялась вручную, славянам были известны уже и гончарный круг, и гончарная печь; следовательно, производство гончарной посуды находилось - по крайней мере частично - в руках специалистов-ремесленников. Другие мастера ковали железные орудия: ножи и сошники для плугов. Высокого совершенства достигло производство эмалей и костерезное ремесло.
Чрезвычайно разнообразными были типы жилищ, которые возводили создатели полей погребения. Одни поселения состояли из землянок или полуземлянок, в центре которых был сложен открытый очаг, в других местах люди устраивали полуземлянки с глиняными печами и двускатной крышей, в третьих - строили настоящие срубные избы с глинобитным полом.
У людей, создавших культуру полей погребения, еще сохранялся, по-видимому, родовой строй: об этом свидетельствуют в первую очередь однородность и бедность погребений. Однако хозяйственные успехи были уже настолько велики, что общество оказалось в состоянии производить прибавочный продукт; последний мог быть присвоен племенным вождем или родовым старейшиной. Тем самым была подготовлена экономическая основа для распада первобытнообщинного строя. Торговые связи между Приднепровьем и Римом, засвидетельствованные обильными кладами римских монет в области распространения полей погребения, ускоряли разложение родового строя. Археологические памятники позволяют догадываться о появлении имущественной дифференциации. Во время раскопок изредка встречаются могилы, содержащие импортные римские предметы из бронзы и серебра; так, в центре Черняховского могильника (Киевская область) были найдены две могилы, выделявшиеся своими размерами; стены этих могил были обложены деревянными плашками, укрепленными при помощи вертикально вкопанных столбов. Хотя обе могилы были ограблены еще в древности, остатки импортной стеклянной посуды свидетельствовали о богатстве их инвентаря. Такие могилы принадлежали, несомненно, родовой знати, занимавшей привилегированное положение в обществе.