Вижу цель. Записки командора
Шрифт:
Что я там накарябал, сейчас уже, к стыду своему, не помню. Наверное, что-нибудь типа "Здесь был Вадя". Тем не менее, на рейхстаге я всё-таки расписался!
Потсдамский дворец Цецилиенхоф, где летом 45-го Большая тройка вершила судьбы мира, находился на берегу озера в пяти минутах ходьбы от нашего дома. Зевак туда не пускали, но округу мы с дружками облазили всю – ребятишек из послевоенной России понаехало предостаточно.
На том озере была великолепная рыбалка. Берега заросли таким густым и высоким камышом, что стоявшие чуть ли не в метре друг от друга рыбаки друг друга не
А вот крохотный эпизод, ярко характеризующий немецкий характер. В то время ловить рыбу в этом озере можно было без ограничений, но с одним условием – не отлавливать молодь длиной менее 10 см.
2
Это слово можно вообще-то и не брать в кавычки – наш воинский контингент вполне официально именовался тогда ГСОВГ (Группа советских оккупационных войск в Германии). При Хрущёве название изменилось на более простое ГСВ, а при Брежневе – на ЗГВ (Западная группа войск), пока Горбачёв всё это не аннулировал.
Русские, конечно, чихать хотели на подобные запреты. А мы как-то раз из камышей видим немца, поймавшего небольшую рыбку. К нашему удивлению, он достал из кармана линейку, измерил добычу и… выпустил её обратно в воду. Немец есть немец! Нельзя – значит нельзя! Даже если рядом и нет никого (нас он видеть не мог, это точно)!
Хорошо запомнились жестокие драки "стенка на стенку" с немецкими мальчишками. Взрослые – и наши, и немцы – решительно их пресекали, но ребятня всегда бескомпромиссна!
Всерьёз увлечение автомобилями началось в Краснодаре, куда мы переехали из Германии в 1949 году, сразу же после демобилизации родителей.
По соседству располагалось небольшое автохозяйство. И я пропал! До той поры и представить себе не мог, сколько радости может доставить отмывание жутко грязных и замасленных деталей в солярке или керосине! Откуда у сынка весьма интеллигентных родителей взялась эта, никак не мимолётная, страсть – уму непостижимо! [3]
3
Никакие гены с хромосомами тут явно не при чём. Мать, будучи профессиональной пианисткой, до 7-го класса пыталась силовым методом сделать музыканта и из меня. Пока я не сказал: "Хватит!”. То-то было слёз! Но безвинный рояль с тех пор возненавидел надолго!
А уж когда в первый раз доверили загнать потрёпанный грузовичок ГАЗ-51 на яму – восторга не передать!
Насквозь пропахший гаражом, возвращался домой, где меня, естественно, ждала очередная взбучка. "Предки" мои почему-то этой радости никак разделить не хотели.
И не было проблем, где учиться после школы. Конечно там, где готовят автомобилистов.
Шёл 1954 год. Изучив все доступные справочники, нашёл два подходящих ВУЗа – в Новочеркасске и Горьком. Первый отпал сразу же, поскольку готовил только эксплуатационников, а мне, желторотому юнцу, смутно хотелось чего-то большего, чем просто ремонтировать грузовики на автобазе.
Посему – только Горький!
Увы, первый заход на высшее образование оказался неудачным (подробности опускаю). Эх, молодо-зелено! И только со второй попытки всё пошло дальше как по маслу. Что ж, очевидно, всякий плод должен созреть.
Об учёбе в Горьковском политехе (ГПИ) много распространяться не буду. Ничего особо интересного, всё как у всех. Хотя, конечно, студенческая жизнь каждого человека незабвенна (молодость!).
Учился в одной группе с Юрой Кудрявцевым, будущим главным конструктором ГАЗа. Добродушный, спокойный и невозмутимый гигант, которого ничто не могло вывести из себя, он по праву был старостой группы и, вдобавок, отлично играл в баскетбол, был членом институтской сборной команды. Надо сказать, что увлечение баскетболом среди студентов в те годы было повальным.
Горький, Первомай-58. Студенты – автор, Ю. Федюнин и Ю. Кудрявцев (будущий главный конструктор ГАЗа).
Предмет "ДВС" (двигатели внутреннего сгорания) нам преподавал доцент Е. Жданов, родной брат известного сталинского сподвижника А. Жданова, имя которого носил тогда и наш институт. Был он небольшого роста, но очень важным, говорил медленно и значительно, придавая весомость каждому слову.
Как-то раз он читал лекцию в конференц-зале, где сидел весь наш поток – пять групп. И, продиктовав какую-то формулу, важно и не спеша произнёс своим скрипучим голосом:
— Запишите… Я вас не тороплю…
Откуда-то из задних рядов тут же раздалось – тем же голосом и точно такой же интонацией:
— А мы и не торопимся…
Зал грохнул. Жданов покрылся красными пятнами, но сдержался. Дело было уже после XX съезда – раньше такие шуточки вряд ли сошли бы безнаказанно. [4]
4
Мне вообще везло в жизни на родню знаменитостей. Физику в краснодарской мужской (обучение в 50-е гг. было раздельным!) школе № 8 преподавал Н. Чудаков – брат академика Е. Чудакова, по книгам которого училось не одно поколение отечественных автомобильных инженеров, включая и нас. Николай Алексеевич был умнейшим человеком и физику нам преподносил нешаблонно и доходчиво. В его изложении известное правило о цветах спектра звучало так: "Каждый Отличник Желает Знать Глубокую Сущность Физики".
А ещё в бытность студентом знавал в тверской деревеньке Стренево брата известного тенора С. Лемешева – деревенского пастуха и забулдыгу.
Летом студенты ездили на село. Никаких стройотрядов тогда ещё не было – они появились позже. Просто комплектовались бригады из одной-двух групп, которые и направлялись в разные районы области.
Нашей бригаде, в частности, довелось принять участие в электрификации такой глухомани, о которой мы ранее даже и не подозревали.
Помню, что деревня та носила выразительное название Кривая Шелокша. Особенно удручающими были там вечера. Если в домах ещё брезжили кое-где тусклые огоньки керосиновых ламп (это в середине XX века!), то на улице вообще было хоть глаз выколи! Нечего было и думать выйти из дома без фонарика! Хорошо ещё, что мы ими и батарейками загодя запаслись – знали, куда ехали!
Кроме темноты, запомнилась вечерняя скукотища. Ни клуба, ни кино, ни танцев, ни молодёжи – кто ж будет жить в таких пещерных условиях! Играли в избе до одури в карты, вот и весь досуг.
За пару летних месяцев мы возвели там кирпичное здание трансформаторной подстанции и установили множество столбов ЛЭП вдоль дороги к соседнему крупному селу, до которого было около 20 км.
Дождаться "лампочки Ильича" нам, правда, не довелось – энергетики подключили Шелокшу только на следующий год. Но чувство хорошо сделанной работы осталось надолго.