Визиты: Осенние визиты. Спектр. Кредо
Шрифт:
В уютной нише торговли недвижимостью фирма, совладельцем которой он был, занимала совсем небольшое место. Но очень, очень теплое.
Отношения Владислава с его единственным начальником, Геннадием Морозовым, были скреплены многим. Не в последнюю очередь рядом удачных операций, когда завещавшие свои квартиры фирме престарелые москвичи умирали после двух-трех месяцев обещанного «пенсиона». Своей смертью, конечно, умирали. Как может быть иначе?
Здоровье старого человека – такая хрупкая
Жаль лишь, что последнее время старики предпочитали умирать с голоду, но не подписывать никаких документов на свои несчастные квадратные метры…
Сегодня с утра Самохин принял двух клиентов. Особого интереса они не вызывали. Он все же послал ребят осмотреть и оценить квартиры – одна в Медведкове, другая в Выхине. Немного, конечно, заработать можно и на таких вариантах.
Появившийся после обеда Морозов лишь махнул рукой, когда Самохин начал отчитываться о работе.
– Потом. Пошли покурим.
Всегда аккуратный, высокий, с холеным, хоть и нервным лицом Морозов обычно не утруждал себя курением вне кабинета. Хороший итальянский кондиционер прекрасно справлялся с дымом.
Владиславу не надо было больше ничего объяснять. Он вообще не курил уже лет пять, и фраза была лишь поводом выйти во двор. Морозов, бывший ранее журналистом в какой-то прикормленной провинциальной газетке, панически боялся подслушивания. Может быть, и не без оснований – временами ФСБ и КНБ проводили шумные, показательные расправы с фирмами, подобными их «Компромиссу».
Они остановились посреди пустынного колодца двора. Люди здесь ходили редко, предпочитая заходить в подъезды с улицы. Прекрасное место для спокойного разговора.
– Я был у Романова, – разминая сигарету, сказал Морозов.
Самохин насторожился. Романов был фигурой покрупнее многих. Фактически он прикрывал их фирму в различных передрягах, когда сам, а когда с помощью собственных покровителей, стоящих еще выше.
– Бери. – Морозов всунул ему сигарету. Самохин, поморщившись, прикурил и отвел руку с сигаретой в сторону. Пусть дотлевает. – Так вот…
Геннадий явно не знал, как перейти к делу.
– Романов спросил, не возьмемся ли мы за парочку дел… за хорошую оплату. Я, в общем, согласился…
Самохин понял.
– За кого он нас держит, Гена?
– Он просто знает ряд наших… методик. – Геннадий явно не находил, куда деть глаза. Сейчас он был не старшим компаньоном и главой фирмы, а лишь мелким, завравшимся и заворовавшимся журналистом, попавшим на беседу к следователю.
– Ты молодец. – Владислав покачал головой. – Ох, молодец. Видал я таких кустарей на прежней работе. Пачками брал.
Морозов шумно выдохнул.
– Хорошо.
Цифра заставила Самохина замолчать. На всякий случай он все же переспросил:
– Доллары?
Морозов кивнул, доставая вторую сигарету. Добавил:
– И это за одного… за один заказ. А их пять.
– Кто? – резко спросил Самохин. Такие суммы могли платить лишь за очень больших людей.
– Шушера.
Владислав недоверчиво покачал головой.
– Смотри. – Морозов протянул ему вырванный из блокнота листок. – Вот, я переписал.
Через полминуты Самохин поднял глаза на шефа.
– Романов не был пьян?
– Удивлен он был. Это тоже не его инициатива. Я так понял, что на него надавили.
– Ясно… – Владислав заметил, что его сигарета давно догорела, и брезгливо отбросил ее. – Что-то здесь не так…
Морозов кивнул.
– Посмотрим по картотеке.
Когда они поднимались обратно на третий этаж, где их фирма с год назад выкупила квартиру под офис, мысли их были почти одинаковы. В них смешались деньги и опасение.
Но деньги все же лидировали.
Шедченко допил бурду, которая в буфете называлась кофе. Посмотрел на двойника – тот улыбался продавщице. Мимолетно так улыбался, неконкретно и совершенно необещающе. Но заспанная женщина словно ждала этой улыбки. Быстрым жестом поправила прическу, выпрямилась.
– Ты никогда не понимал, как просто привлекать людей к себе, – вполголоса сказал двойник. – А это, знаешь ли, качество, необходимое полководцам.
– Политикам… – Шедченко покосился в окно, где занимался бледный рассвет.
– Нет. Политики играют с толпами. Конкретный человек их не интересует. Вот настоящий вождь – он должен нравиться личностям.
– Чего ты хочешь?
– Того же, что и ты. Порядка. Мира. Чтобы весь этот бардак, – в голосе двойника прорезалось отвращение, – схлынул. Чтобы казнокрады валили лес в Сибири, армия защищала страну, а люди не боялись завтрашнего дня.
Шедченко хмыкнул:
– Где ты раньше был, такой умный?
– Нигде. Эксперимент сорвался десять часов назад. До этого меня просто не существовало.
Николай вновь посмотрел ему в глаза. Не верил он… не мог поверить.
И все же… Кем еще мог быть этот человек, знающий о нем все, похожий как две капли воды…
– Расскажи мне об этом еще раз.
– Проверяем? – Двойник пожал плечами. – Лады. Тринадцать лет назад, еще при Союзе, начались эксперименты со снятием психической составляющей разума.
У него даже голос изменился. Он словно лекцию читал курсантам… «Наш ответ потенциальным противникам. Новейшие военные разработки».