«Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937–1938 гг.

Кабацков А.

При анализе статистических материалов массовой операции выявилось противоречие между официальными докладами, направляемыми руководством областного управления НКВД в центр, и данными, подсчитанными архивными работниками на основании имеющихся в их распоряжении дел. Вот характерный пример. В начале мая 1938 г. Политбюро ЦК ВКП(б) утверждает предложение «Свердловского обкома ВКП(б) об увеличении лимита по делам кулаков и контрреволюционных элементов на 1500 человек по первой категории» [654] . Особая тройка, стало быть, в ближайшие месяцы должна работать неустанно. Смотрим в базу и видим:

654

Из протокола № 61 от 5 мая 1938 г. // История сталинского ГУЛАГа. Т. 1. М.: РОССПЭН, 2004. С. 293.

Таблица 1. Количество приговоров по кулацкой операции по месяцам (в % к каждому виду репрессии)

Месяц и год	Приговоры	Всего (в месяц)
ВМН с конфискацией	ВМН без конфискации	10 лет	Прочие
Май 1938	19 / 0,5 %	36 / 3,0 %	4 / 0,2 %	0 / 0,0 %	59 / 0,7 %
Июнь 1938	3 / 0,1 %	3 / 0,3 %	3 / 0,1 %	0 / 0,0 %	9 / 0,1 %
Июль 1938	87 / 2,2 %	5 / 0,4 %	2 / 0,1 %	0 / 0,0 %	94 / 1,2 %
Август 1938	85 / 2,2 %	23 / 1,9 %	2 / 0,1 %	0 / 0,0 %	110 / 1,4 %

Возникает вопрос, чему верить: решению Политбюро или архивно-следственным делам, переданным в ГОПАПО? Если даже принять во внимание, что Прикамье составляло лишь часть Свердловской области, то все равно количество репрессированных по первой категории — 55 в мае, 6 в июне, 112 в августе — никак не соотносится с общим количеством. В апреле тройка реально не работала: к высшей мере был приговорен один человек. Зачем было запрашивать новые лимиты, да еще в таком объеме? Можно только предположить, что в предшествующие месяцы Свердловское управление НКВД перекрыло все лимиты (в феврале только жителей Прикамья расстреляно 400 человек, в марте — 335), так что появилась необходимость оформить приговоры задним числом.

Документы по кулацкой операции, сохранившиеся в архивах, требуют специальной процедуры по их дешифровке. Исполнители приказа № 00447 делали все, чтобы разнести всех ликвидированных по категориям, в нем указанным. Так подростки-колхозники становились матерыми кулаками-белогвардейцами, кадровые рабочие — эсерами, мирные служащие — повстанцами-террористами. Сотрудники НКВД не стеснялись фабриковать даже справки из сельсоветов [655] . Замечу для курьеза, что сомнения в подобного рода справках еще в 1936 г. высказывал на страницах «Правды» партийный публицист М. Кольцов:

655

О технологии производства такого рода документов см.: Казанков А., Лейбович О.Справка из сельсовета // РЕТРОспектива. 2007. № 2. С. 52–56.

«Бумажонка невзрачная, на серой бумаге, слепым шрифтом отбитая, с плохо оттиснутым штампом, с неразборчивыми подписями и глухим содержанием. […] Она написана хмуро, невнятно, сквозь зубы. Проверить бумажку трудно, часто невозможно. А все-таки бумажка действует. Ее обносят по кабинетам, бережно прячут в личном столе. […] А на самом деле — это тихая лживая бумажка, никем не проверенная и никем не подтвержденная» [656] .

Характер выявленных материалов — неполных, фрагментарных, частью заведомо фальсифицированных — определил и специфику исследования. Многие сюжеты остаются непроясненными, ключевые выводы гипотетичными.

656

Кольцов М.Личный стол // Фрадкин В.Дело Кольцова. М., 2002. С. 128–129.

Подготовка кулацкой операции

Подготовка к массовой акции по истреблению антисоветского элемента началась в первый летний месяц. В июне начальник Свердловского УНКВД Д. М. Дмитриев создал для этой цели оперативный штаб, которому поручил непосредственное руководство и планирование предстоящей операции [657] .

За несколько недель до начала штаб организовал кустовые совещания с начальниками районных и городских отделов НКВД. Там они получили приказ «…в кратчайший срок подготовить списки лиц из числа кулаков. […] Списки должны были быть подготовлены по специальной форме с указанием установочных данных и компрометирующих материалов на этих лиц». Первоначально о предполагаемых арестах не было сказано ни слова, и только впоследствии, когда списки были составлены и проверены вышестоящими инстанциями — против каждой фамилии появились римские цифры, выполненные карандашом: I или II. Командирам райотделов НКВД определили численность людей, «…подлежащих аресту, причем было сказано, что если в ходе следствия дела будут развертываться, то никаких ограничений в проведении последующих арестов не будет» [658] . Оперативные работники получили приказ «…учесть по обслуживаемым им объектам контрреволюционный элемент: полуофициальным сбором данных и через агентуру составить списки с установочными данными и краткой характеристикой его деятельности…» [659] . В процессе подготовки операции обозначился новый функциональный персонаж — штатный свидетель не имевших место преступлений, на самом деле — агент НКВД, готовый дать показания на несколько десятков соседей, сослуживцев, товарищей по работе. Один из них — агент по снабжению «Шахтстроя» — «…по просьбе сотрудников Кизеловского горотдела НКВД» подписал, «…не читая, около 150 свидетельских показаний на разных лиц» [660] .

657

См.: Из обзорной справки по архивно-следственному делу № 975188. Г. Свердловск. 14.02.1955 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 15357. Т. 2. С. 117–118.

658

Протокол допроса свидетеля Чернякова Григория Федоровича. Г. Молотов. 18.01.1956 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11912. С. 245–246.

659

Справка по архивно-следственному делу № 980732 по обвинению Шахова Д. А. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11908. Т. 1. С. 167. Что такое «полуофициальный сбор данных», разъяснил другой оперативник 3. С. Джиловян: «Списки на лиц, подлежащих аресту, составлялись путем выяснения биографических данных этих лиц через паспортные столы, отделы кадров предприятий, учетные данные спецкомендатур и др.». Из протокола допроса свидетеля Джиловяна Завена Сумбатовича. Г. Молотов. 20.05.1955 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 10231. С. 121–122.

660

Заключение по материалам расследования о нарушении социалистической законности быв. сотрудником УНКВД Свердловской области, а впоследствии б. нач. Кизеловского ГО НКВД и б. нач. УНКВД Пермской обл., мл. лейтенантом гос. безопасности Шаховым Дмитрием Александровичем 5.02.1955 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 12837. С. 516 об.

Была в процессе подготовки и политическая составляющая. На совещании в Кудымкаре капитан ГБ Ревинов разъяснил своим слушателям, что бывших кулаков следует ликвидировать не за старые грехи или конкретные преступления, а потому, что они представляют собой политическую опасность, являясь социальной базой «правых» [661] . Правые — в тогдашней политической риторике — это ударная сила реставрации буржуазно-помещичьего строя, враги народа, оккупировавшие руководящие должности в партийных, советских и хозяйственных учреждениях Урала.

661

См.: Протокол допроса свидетеля Чернякова Григория Федоровича. Г. Молотов. 18.01.1956 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11912. С. 246.

Прежде чем начать операцию, органы НКВД произвели политическую зачистку территорий, нанеся удары по штабам. Аресты номенклатурных работников являлись необходимым политическим основанием для массовых акций против рабочих, колхозников, мелких служащих. Разоблачение страшного заговора во властных инстанциях развязывало чекистам руки для крупномасштабной карательной акции, оправдывало в их собственных глазах применение террористических мер по отношению к беззащитным людям, обеспечивало — если не поддержку, то хотя бы одобрение населения и, наконец, создавало общественную атмосферу страха и неуверенности. Имело значение и то обстоятельство, что по сценарию проведения массовой операции ее руководители нуждались в особом материале, в людях с общественным положением, грамотных и полностью деморализованных, способных сыграть назначенные им роли главарей повстанческих и диверсионных организаций [662] .

662

См.: Справка по архивно-следственному делу № 980732 по обвинению Шахова Д. А. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11908. Т. 1. С. 168.

Можно предположить, что на основании полученных списков Свердловское УНКВД разметило территорию области, выделив те районы, по которым планировалось нанесение основного удара, в том числе: Коми-Пермяцкий округ, Ворошиловский район (Березники, Соликамск, Губаха), Пермь и прилегающие к ней города и поселки. Под прицельный огонь попали те районы, где были расквартированы трудовые поселенцы, занятые в промышленности, в строительстве, на транспорте, в лесном и сельском хозяйстве. Именно туда позднее отправятся оперативные группы и следственные бригады из Свердловска.

Сценарий кулацкой операции

Летом 1937 г. начальник Свердловского управления НКВД Д. М. Дмитриев «…дал директиву начальникам городских и районных отделений НКВД», согласно которой «…аппаратом УНКВД вскрыта в Свердловской области, руководимая право-троцкистами контрреволюционная повстанческая организация, которая […] создана по принципу формирования воинских частей, делится на корпуса, роты, взводы со штабом контрреволюционных повстанческих организаций в гор. Свердловске» [663] . Организация располагает вооружением, которое до поры до времени хранится на складах Осоавиахима. «Дмитриев предложил следствие по делам арестованных кулаков вести в направлении выяснения их принадлежности к повстанческой организации, — пересказывал содержание летней директивы Н. Я. Боярский — в 1937 г. помощник начальника Свердловского УНКВД, — […] особо подчеркнул, что именно кулаки являются основными кадрами повстанческих формирований на Урале» [664] .

663

Обзорная справка по архивно-следственному делу № 967154 // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 14416. С. 135.

664

Обзорная справка по архивно-следственному делу № 980732 по обвинению Шахова Д. А. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11912. С. 251.