Вкус пепла
Шрифт:
Как только машина остановилась на парковке, Шарлотта выскочила и побежала в вестибюль, не дожидаясь Никласа. Он лучше ее разбирается, что и где находится в больнице, так что скоро ее догонит.
— Шарлотта!
В комнате ожидания навстречу ей, протягивая руки, шагнула Лилиан. Она обливалась слезами, и все взгляды были обращены на нее. Плачущие люди вызывают у окружающих такую же реакцию, как авария на дороге, — поневоле никто не может отвести от них глаз.
Шарлотта легонько погладила мать по спине. Лилиан никогда не была щедрой на ласку, и сейчас
— Ах, дорогая! Это было ужасно! Я поднялась к нему, чтобы дать ему чаю, а он лежит без сознания! Я стала звать его и трясти за плечи, но он ни на что не реагировал. И никто не знает, чем он болен! Они взяли его в реанимацию, а меня к нему не пускают. Ведь лучше бы я была рядом с ним, как ты думаешь? Вдруг он умрет!
Лилиан кричала так громко, что слышно было на всю комнату, и на секунду Шарлотте стало неловко оттого, что все взгляды были обращены на них. Но затем она одернула себя: пусть у матери всегда имелась склонность к драматическим эффектам, но это не значит, что она действительно не волнуется.
— Сядь и подожди, пожалуйста, пока я схожу посмотреть, где тут можно достать кофе. Сейчас придет Никлас, и он все моментально узнает, тут же все его бывшие коллеги.
— Ты так думаешь? — спросила Лилиан, цепляясь за дочь.
— Ну конечно, — ответила Шарлотта, осторожно высвобождая свою руку.
Она сама удивлялась, что ведет себя так собранно и спокойно и говорит так уверенно. Утрата Сары притупила ее чувства, поэтому, несмотря на тревогу за Стига, она была в состоянии мыслить практично.
В дверях показался Никлас, и она, обрадовавшись его появлению, пошла навстречу.
— Мама в истерике. Я схожу и принесу нам всем по чашке кофе. Я уже обещала за тебя, что ты побольше разузнаешь, как там Стиг.
Никлас кивнул, потом вдруг поднял руку и погладил Шарлотту по щеке. Она вздрогнула от удивления, поскольку не помнила, чтобы он когда-либо прикасался к ней с такой нежностью.
— А как ты? — спросил он с искренним беспокойством, и Шарлотта, несмотря на печальную обстановку, почувствовала прилив радости.
— Все хорошо. — Она улыбнулась в доказательство того, что крепко держится на ногах.
— Точно?
— Точно. Иди и поговори со своими коллегами, чтобы нам понять, как обстоят дела.
Он сделал, как она сказала, и спустя некоторое время, когда Шарлотта и Лилиан уже устроились с чашками кофе, вернулся и сел напротив.
— Ну как? Ты что-нибудь узнал? — спросила Шарлотта, пытаясь силой мысли сделать так, чтобы известие оказалось хорошим. К ее огорчению, это не помогло.
— К сожалению, нам придется приготовиться к самому худшему, — с озабоченным видом ответил Никлас. — Они делают все возможное, однако неизвестно, переживет ли Стиг этот день. Остается только ждать, что будет.
Лилиан тяжело задышала и бросилась на шею зятю, который с таким же самообладанием, как Шарлотта, стал поглаживать ее по спине, стараясь утешить. У Шарлотты вдруг возникло ощущение дежавю: в таком же состоянии она видела Лилиан, когда умер ее отец. Тогда врачи были вынуждены дать ей успокоительное, чтобы она не впала в полную прострацию. Как это несправедливо! Неужели судьбе показалось мало отнять у нее одного мужа?
— Неужели они не могут определить, что с ним такое? — обратилась Шарлотта к Никласу.
— Они уже взяли массу анализов и наверняка разберутся, в чем тут дело. Но сейчас главное — это не дать ему умереть, пока не выбрано правильное лечение. По той картине, которую мы видим сейчас, это может быть все, что угодно, начиная от рака и кончая какой-нибудь вирусной инфекцией. Единственное, что они пока могут сказать, — ему давным-давно следовало лечь в больницу.
Шарлотта заметила, как на его лице промелькнуло виноватое выражение. Она прислонилась головой к его плечу.
— Ты всего лишь человек, Никлас. Стиг ведь ни за что не хотел ложиться в больницу, и когда ты его осматривал, все казалось не так уж страшно, ведь правда? Временами он поправлялся и вставал и даже выглядел совсем молодцом. И он сам говорил, что ему не так уж и больно.
— Но я не должен был его слушать. Я же, черт побери, врач, мне надо было раньше думать!
— Не забудь, что наши мысли были тогда заняты не только этим, — тихонько напомнила Шарлотта, но, как ни тихо она говорила, Лилиан все же расслышала эти слова.
— За что на нас обрушилось столько бед? Сперва Сара, а теперь и Стиг, — громко зарыдала она, уткнувшись в салфетку, которую ей принесла Шарлотта.
Люди в комнате ожидания, углубившиеся было в чтение газет, снова подняли головы и повернулись в их сторону. Шарлотта почувствовала, как в ней поднимается раздражение.
— Послушай, возьми себя в руки! Доктора делают все возможное, — сказала она, стараясь говорить как можно мягче, но все же так, чтобы до Лилиан дошла ее просьба.
Мать бросила на нее обиженный взгляд, но послушалась и перестала рыдать.
Шарлотта вздохнула и, переглянувшись с Никласом, возвела глаза к потолку. Она не сомневалась, что Лилиан искренне переживает за Стига, но ее привычка превращать любое событие в драму, в которой она сама играет главную роль, все-таки очень раздражала. Лилиан очень любила быть в центре внимания и пользовалась для этого всеми доступными средствами, даже в такой ситуации, как сейчас. Но что поделаешь, раз такова ее натура! И Шарлотта постаралась не показывать своей досады. Ведь сейчас у матери было настоящее горе.
Прошло шесть часов, а никаких новостей все еще не было. Никлас уже несколько раз ходил разговаривать с врачами, но не получил новой информации. Состояние Стига по-прежнему оставалось неопределенным.
— Кому-то из нас надо ехать домой к Альбину, — сказала Шарлотта, обращаясь одновременно к Лилиан и Никласу.
Она увидела, что мать собирается возразить, не желая отпускать от себя ни дочку, ни зятя, но Никлас опередил ее:
— Да, ты права. Он страшно испугается, если Вероника попытается уложить его спать у себя дома. Я поеду, а ты можешь остаться.