Вкус убийства

Малышева Анна Витальевна

«Ну, если это опять повод, чтобы вернуться…» Она вытащила одну сигарету для себя и принялась ждать.

Через полчаса ей стало ясно – Виталий забыл сигареты совершенно естественно, без задней мысли. И она вдруг расстроилась. В квартире снова стояла такая знакомая, такая ненавистная тишина… В спальне громко щелкали часы, работавшие от батареек. Этот равномерный, щелкающий, механический звук всегда ее усыплял. За стеной у соседей был включен телевизор. Прислушавшись, Таня даже узнала позывные «Вестей». По улице иногда проезжали машины.

Но все это были какие-то мертвые, чужие звуки.

«Они считают, что Юра погиб, потому что открыл дверь постороннему… Да Юра никогда бы не открыл чужому! Не затем он ставил такие двери, такие замки, решетки на окна… Я ведь помню, как однажды спросила, от кого он прячется. И что он мне ответил…»

Таня и в самом деле очень детально вспомнила этот разговор. Он произошел как раз в тот день, когда она снималась у Юры на квартире. Стас тоже присутствовал при этом, только в тот момент сидел на кухне и что-то ел. Он проголодался – заехал к Юре прямо с работы, чтобы забрать Таню, а съемка все еще была не окончена. Таня быстро наделала мужу бутербродов, и тот, ворча, уединился на кухне. Таню тогда удивило, как пристально Юра рассматривал гостя в глазок. Он просто дышать перестал, хотя за дверью стоял не кто иной, как Стас, и это было видно с первого взгляда.

– Ты что, впускать меня не хочешь? – шутливо спросил Стас, переступив порог. – Гляди, я еще что-нибудь подумаю…

Таня, выскочив из комнаты в мужском пиджаке и галстуке, засмеялась:

– Неужели ревнуешь? Наконец-то!

На самом деле муж никогда ее не ревновал. Это даже огорчало Таню. Они с Юрой вернулись к съемке. Он поменял свет, усадил Таню на белом фоне и попросил подвигаться. Она поворачивала голову из стороны в сторону, глядя мимо камеры.

– Юр, а чего ты в самом деле боишься?

Почти непрерывное щелканье «Никона» резко оборвалось. Таня не сразу поняла, что Юра ее больше не снимает, и с минуту продолжала поворачиваться на стуле, принимая естественные, на ее взгляд, позы. Потом опомнилась и взглянула на приятеля. Тот смотрел куда-то в стену.

– Юр, ты что? – встревожилась она. – Устал?

– Да нет, главное, чтобы ты не устала. – Он проверил, сколько осталось кадров. – Давай, Тань, доснимем пленку и закончим на этом.

– Я что-то не то сказала? – Таня видела, что у Юры резко испортилось настроение. – Я не хотела…

Просто эти твои двери да решетки… У нас со Стасом и половины таких замков нет, как у тебя. Охота была на чужую квартиру деньги тратить?

– Была охота, – вяло ответил он. – Ну что, ты вообще собираешься сниматься?

Но у Тани тоже пропало настроение. Собственно, оно пропало еще раньше – с приходом мужа. Юра настаивал, чтобы она приехала на съемку одна, без Стаса, и специально выбрал будний день. Таня тогда была в отпуске.

– Может, щелкнешь меня с ним? – спросила она, кивая в сторону кухни.

– Щелкайтесь с обезьяной у «Макдональдса», – совсем уж раздраженно ответил Юра. – Я занимаюсь художественной фотографией, понятно тебе?

Из кухни высунулся Стас. Он молча поглядел на обоих и показал Тане на часы: пора, мол, закругляться. И она неожиданно для себя вспылила:

– Дай закончить, ты ведь уже нажрался! В конце концов, я тоже человек!

Стас изумленно взглянул на нее и пробормотал что-то с набитым ртом. Через минуту он вышел из кухни уже одетый – в плаще, с кейсом.

– Открой свою дурацкую дверь, – крикнул он Юре.

Еще через минуту его уже не было в квартире.

Таня подбежала к окну и увидела, как его машина выезжает со двора. Она была растерянна – и оттого, что сделала сама, и оттого, что сделал муж. Они очень редко ссорились, и на этот раз все вышло настолько неожиданно… Даже Юра был поражен. Он отложил в сторону фотоаппарат и подошел к Тане:

– Успокойся. Он сейчас вернется.

– Нет-нет. – Она дернула узел галстука. – Он обиделся. Но он же сам виноват, правда?

– Может, и правда. – Юра с грохотом поставил чайник на плиту. – Давай отдохнем, а потом я досниму пленку.

Таня не возражала, хоть и не знала, как сниматься в таком состоянии. Больше всего ее удивило поведение Юры – он держался очень предупредительно, как будто сочувствовал ей. Раньше она никогда не замечала, чтобы Стас ссорился со своим приятелем, и решила осторожно прояснить ситуацию.

– Юр, у вас со Стасом что-то вышло? – спросила она самым небрежным тоном.

Тот пожал плечами:

– Ничего. У него своя жизнь, у меня своя.

– Значит, все-таки поссорились?

Таня подалась вперед. Сколько она знала Стаса, столько он и дружил с Юрой. Он был даже на той вечеринке, где Таня познакомилась с будущим мужем.

– Да не ссорились мы, – раздраженно ответил Юра, ставя перед ней чашку. – Не капай на нервы, пожалуйста! И так уже хреново.

«У него что-то не так, – подумала она тогда. – Может, это не связано со Стасом… Но чего ради Стас так меня торопил? И я тоже хороша – сорвалась…» Она решила, что это Юра заразил всех своей нервозностью, и перестала думать об этом. Допила кофе, вернулась в комнату и благополучно закончила позировать. Тот снимок крупным планом, который Стас носил в бумажнике, был сделан именно в числе самых последних. Юра поставил фотоаппарат перезаряжаться.

– Ты будешь еще кого-то снимать?

Таня расслабила узел галстука и осторожно стянула его через голову. Если бы она испортила узел, Стас закатил бы истерику. Сам он завязывать галстуки не умел, Таня тоже. И муж раз в месяц возил все свои галстуки к матери – большой специалистке в этом искусстве. Та «освежала» узлы и безуспешно старалась обучить этому Таню.

– Юр, ты еще кого-то ждешь?

Как он вздрогнул! Таня сама испугалась, увидев его искаженное лицо. Парень обернулся к ней с выражением такого ужаса, такой оцепенелой беспомощности… Она только вздохнула: