Вкус вина на кончике языка
Шрифт:
— Мне хочется слушать твой голос, поэтому я и задаю вопросы… Но больше всего мне нравятся твои стоны… Прямо здесь или найдем комнату? — делает он последнюю затяжку, выдыхает дым в сторону и кидает бычок на пол снова.
— Для меня не имеет значения, но, если останемся здесь, привлечем слишком много ненужного внимания… — произнесла она спокойно, рассматривая его лицо.
Ноа переместился с девушкой за считанные секунды в комнату. Дверь захлопнулась ветром и прямо на замок. Он навис над вампиршей, поставив колено меж ее ножек, пока исследовал ее тело руками.
—
Она смотрит на него полуприкрытыми алыми от освещения глазами, но те тоже принимают обычный цвет, стоит моргнуть.
— Только говоришь… — произносит она тихо, явно нарываясь на то, чтобы доказал на деле.
— Нет… Я больше делаю… — он разрывает тонкую ткань белья и выуживает из брюк свой орган, входя по самый конец и сразу в девушку, наклонившись у ее ушка. — Сразу начнем или пока тебя нежнятинкой замучить?
— Начни уже… Слишком долгий… — томно произносит она, смотря на него мутным взглядом. Обнимает ножкой за пояс и шумно выдыхает, чуть приподнимаясь и опускаясь, имитируя движение.
Призыв к действию был понят и принят. Ноа не только монстр по жизни, но и в постели. Он не особо волнуется о состоянии партнера во время процесса. Ему важно первым закончить, но он достаточно выносливый, чтобы после, если настроение хорошее — довести и второго. Так что и Аде перепадет.
Без всяких нежностей, ласки, тот начинает вдалбливаться как в последний раз. Сжимает бледноватое бедро и кусает ту в шею. Ее кровь всегда ему казалась какой-то другой.
— Черт… Мне так не нравится… — рычит он и меняет их местами. Усаживает вампиршу к своей груди спиной и через ее согнутые колени пролезает руками, давит ей ладонями на затылок. Она сейчас в руках как кукла, а он этим пользуется и на всю мощь, вбиваясь в нее снизу.
Она кладет голову ему на плечо, закрывая глаза. Открывает доступ к своей шее и сладко стонет, переходя на вскрики, когда задевает чувствительные точки. Слишком хорошо с ним, но так нельзя. Только лишь кто прознает…
«Любовь — это слабость…»
Она хватается за его руки, цепляясь когтями так сильно, что ранит его, но ей плевать сейчас. Аромат их крови и похоти витает в воздухе. Он смеется, шипя затем. Так его игнорирует, не признает, что он хорош в постели. Но ее эти стоны и то тепло, исходящее от ее тела, говорят о том, что ей нравится подчиняться ему.
— Сними этот амулет с шеи… Откажись от Барнбаса Фаготта и каждый день будешь на мне… — шепчет он ей на ухо и делает один грубый толчок, снова меняясь с ней местами, но в этот раз он кладет ее на бок и уваливается рядом, давя ей на затылок для того, чтобы поцеловать и закинуть ее ножку себе на пояс и войти уже так, не отставая от того ритма, что был буквально несколько
— Смотри на меня… — почти что рычит он, схватив ее за волосы на затылке. При малейшем желании у нее получится повернуть голову, чтобы пойти наперекор.
Она слушается приказа, смотря ему прямо в глаза.
— Ты же знаешь, что я никогда не пойду против… Пока он сам от меня не откажется. Я ему пока еще полезна… — произносит она тихо.
— Это меня и расстраивает, — прижимает он ее к себе ближе и целует в губы. Да кто запретит? Барнбас стоит за дверью? Узнает и вызовет его на дуэль? Все рав-но. Ноа будет делать то, что он хочет и как. Ему нравится ее целовать, а значит, он это будет делать. Ему нравится ее скулеж, но, когда он в поцелуе — ему срывает крышу. Когда она так близко, в его руках — он и не против быть без крыши…
***
— Как насчет танца? Стоишь в сторонке и всего сторонишься. За весь вечер выпила только пол бокала. Тебе тут не нравится?
— Нет-нет, все в порядке… — вздыхает Руби, — Честно говоря, мне немного не по себе здесь… — признается она старшему, теребя в руках клатч. Если танцевать пойдут, то внимания еще больше будет, а это ее пугает и напрягает.
— Тебя тревожит контингент или… что-то другое? — спрашивает он.
— Они все смотрят… Или мне кажется, что все смотрят… — оглядывается по сторонам Руби. — Я впервые в таком… М… Обществе.
— Конечно они смотрят! Ты ведь человек… И весьма прилична собой. Каждый хочет опробовать тебя… И не только в плане крови.
— Кхм… — девушка щеки надула, как пузырь, строя лицо удивления, но после решила просто потянуться за круассаном, чтобы избежать неловкости.
— Так как? Один танец? Или поедем прочь отсюда в более уединенное место? Куда бы ты хотела? — спрашивает тот. Конечно, у него своя цель. Стянуть с нее это платье.
— Я стесняюсь… — говорит она с набитым ртом, стоя к нему спиной. — И… Я ем… Чуть позже, ага? — голову повернула, коротко посмотрела и снова в стол уставилась.
Фаготт дождался, пока она дожует, забрал ее руку в свою, и потянул за собой в центр зала, где кружились пары. Подхватил за талию рукой и увел в вальс.
Девушка кладет на его плечо ладонь, когда вторая ладонь оказывается в его. Клатч остался лежать на столе, так что не мешало ничего. Руби быстро подстроилась, она умела танцевать вальс. Много всего умела. В детском доме и не такому научишься.
— Ты прекрасна… Пусть любуются тобой, а ты смотри только на меня, поняла? — спрашивает он у нее, больше в утвердительной форме.
Шатенка еле-еле качает головой, смотря ему в глаза. Каждый сантиметр кожи на лице его рассматривает, а ноги сами по себе вальсируют.
«Влюбляться в вампира не стоит» — говорили им работники дома, где она выросла. Всего год этого ополчения вампиров на города, но все уже предостерегали. И вот, Руби, не смей питать к нему чувств!
Барнбас усмехнулся, словно знал, о чем она думает, но ничего не сказал, лишь продолжил кружить по залу, показывая, что вообще-то ничего страшного в этом нет и никто ее не укусит.