Владелец
Шрифт:
Шейтинка вновь оценивающе посмотрела на свое отражение, впервые за несколько дней задорно улыбнулась и решила, что утро началось восхитительно. А уж каким взглядом Кай провожал ее в санблок…
Она непроизвольно прижала кулачки к груди и радостно попрыгала, выплескивая переполнявшие эмоции. Впрочем, делиться ими сейчас с Кайсаром Шанель сочла преждевременным, а то вообразит себе, что она, словно последняя наложница, будет валяться у его ног и радоваться самому маленькому знаку внимания. Нет, Шанель из Дома Кримера, на сафинах которого всего два цвета, сумеет повернуть
На такой позитивной волне Шанель натянула майку, расчесала пальцами волосы, пощипала щечки для придания нежного румянца и вышла из санблока, ожидая новой порции восхищения. В первый момент она не сразу поняла, куда делся Кайсар, а потом, осмотревшись, оторопела. Неужели он ушел? Уголки чувственных губ опустились от расстройства, но вечный оптимист, который жил в ее душе, тут же предложил вариант: Кай, наверное, пошел за завтраком для нее. Иурр же предупредил, что питаться она должна в каюте. Вот самое простое и очевидное объяснение. Ведь обижаться или сердиться ему не на что. Он получил столько удовольствия утром, был так нежен с ней. Верно, она угодила ему?!
Но минута бежала за минутой. Прошел уже час, а Кайсар все не возвращался. И если сначала она тренировалась на кровати принимать красивые позы, чтобы с первых секунд вновь возбудить его, заставить восхититься ее телом, женственностью, то вскоре устала от этого. И теперь сидела, опираясь на переборку, обняв руками колени и положив на них подбородок. Каждая минута без Кайсара возвращала ее во вчерашнее состояние неуверенности в будущем, душевной боли, страха за свою жизнь, к чувству одиночества, которое ее настигло, когда она осталась одна на Рюше и смотрела вслед ускользающей на спасательном шлюпе Айсель.
Когда дверь с пневматическим шорохом открылась и в каюту вошел Кайсар, Шанель уже извелась и накрутила себя до слез. Она так и продолжила сидеть, обнимая колени руками и исподлобья наблюдая за своим мужчиной, который поставил поднос с аппетитно пахнущей едой на стол.
Кайсар с подозрением уставился на нее и позвал:
— Иди сюда!
Шанель шмыгнула носом, мысленно сетуя даже на отсутствие платка и жалея себя еще сильнее, после чего переместилась к хозяину, судорожно гадая, отчего он в таком раздражении. И каково было ее изумление, практически шок, когда он деловито начал снимать с нее драгоценности: серьги, кольца и браслеты.
— Это же мое… зачем ты снимаешь? — пискнула она.
— Ты моя, значит, и это мое! — резко ответил Кайсар.
Шанель держалась из последних сил, чтобы не устроить истерику. Все-таки хозяина она немножечко узнала и считать, что он попросту грабит ее… предпосылок так думать не было, и все же…
Положив драгоценности себе в карман, Кай развернулся и потянулся к лежащим на столе сафинам. Тут уж она не выдержала:
— Не дам! Лучшей убей, но честь своего Дома и свою собственную продавать не дам!
Она чуть не упала с кровати, запутавшись в простыне, но стремительно метнулась к столу и повисла на руке Кайсара, который держал сафины за золотую тесемку.
— Ты не понимаешь, Шанель! Ты осталась без средств, мой финансер забрали военные, счета заблокированы, так что прямого доступа к денежным потокам у меня нет. Нас высадят на пиратской базе. Ну сама подумай, что мы там без денег делать будем?! Будь я один, меня бы это не беспокоило, воспользовался бы любым более-менее приемлемым способом улететь в нужном направлении. Но все они вряд ли подойдут для тебя! Так что в ближайшей перспективе мне необходимо обеспечить твою безопасность, пока не решу вопрос с получением средств, достаточных для длительного перелета… — Его тон был резким, и в тоже время он пытался достучаться до нее.
Но Шанель, услышав последнее заявление, возмутилась:
— Да ты знаешь, сколько папа заплатил за эти украшения? Да у некоторых годовой доход меньше!
Кайсар спокойно ответил:
— Пойми, ты не на Шейте. И здесь не мы устанавливаем цену, лишь решаем, принять ее или нет. На Перте могут возникнуть нежелательные проблемы со сбытом драгоценностей. Так что лучше я здесь немного потеряю, но туда прилечу с деньгами.
Шанель под давлением разумных доводов Кая растеряла боевой запал, но твердо и отчаянно заявила:
— Можешь забрать все, но только не сафины. Моя честь не продается, ее убивают вместе со мной.
Кайсар и раньше понимал, что шейта вряд ли согласится расстаться с драгоценными яйцами своего Великого, но попробовать все равно стоило. Они весьма дорогие и могли бы снять еще часть проблем.
Он разжал пальцы, и сафины оказались в руке Шанель, которая со слезами на глазах прижала их к сердцу и шепнула:
— Спасибо, что понял меня!
Слова искренней благодарности кольнули что-то щемяще-нежное в груди хэкса. Его беззащитная, верная, доверчивая девочка… Такая не предаст и будет верить до последнего. Не такая расчетливая, как Верена. И пусть немного сопротивлялась, но все же поделилась с ним своим последним имуществом. Доверила ему себя и свою собственность.
Кайсар моргнул, вырываясь из плена ее фиолетовых глаз, наполненных слезами, которые она старательно удерживала, чтобы не расплакаться, и хрипло ответил:
— Поешь, а мне надо завершить это дело.
Хозяин опять ушел. Шанель уныло поковырялась в еде, потом все же заставила себя поесть как следует — не время привередничать, силы еще пригодятся. Особенно после предупреждения Кайсара о неблагополучной обстановке на станции, куда они летят. О Перте она не слышала, а жаль, потому что, располагая информацией, можно строить планы, рассчитывать на что-то.
Шейтинка отодвинула поднос, взяла в руки сафины, привычно поцеловала их и обратилась к Великому Шейтину. Она мысленно просила благословения, защиты для нее и хозяина и легкой безопасной дороги.
Такой ее и застал вернувшийся Кайсар — сидящей с сафинами, прижатыми к груди. Окинул насмешливым взглядом и засунул в рюкзак финансер.
Шанель, обдумавшая в отсутствие хозяина некоторые варианты выхода из тяжелой, на ее взгляд, ситуации, положила сафины на стол и обратилась к нему с осторожным вопросом: