Владимир Семеныч из мягкой секции
Шрифт:
– У меня один родственничек диссертацию защитил – собирает банкет: пойдемте со мной? А то я тоже… один, как столб, извините за такое сравнение.
И Владимир Семеныч поведал свою горькую историю: как он злоупотреблял тоже, как от него ушла жена… И так у него это хорошо – грустно – вышло, так он откровенно все рассказал, что Изольда Викторовна посмеялась и согласилась пойти с ним на банкет. Владимир Семеныч шел домой чуть не вприпрыжку – очень ему понравилась женщина. Он все видел, как у нее шевелится носик,
"Да такая умненькая! – радостно думал Владимир Семеныч. – Вот к ней-то "Роджерс" подойдет. Мы бы с ней организовали славное жилье".
Было воскресенье. Владимир Семеныч шел с Изольдой Викторовной в ресторан. Хотел было взять ее под ручку, но она освободилась и просто сказала:
– Не нужно.
Владимир Семеныч хотел обидеться, но раздумал.
– Я вот этого знаю, – сказал он. – Только не оглядывайтесь. Потом оглянетесь.
Прошли несколько.
– Теперь оглянитесь.
Изольда Викторовна оглянулась.
– В шляпе, – сказал Владимир Семеныч. – С портфелем.
– Так… И что?
– Он раньше в заготконторе работал. Мы как-то были с ним в доме отдыха вместе, ну, наклюкались… Ну, надо же что-то делать! Он говорит: "Хочешь, сейчас со второго этажа в трусах прыгну?" Струков его фамилия… вспомнил.
– Ну?
– Прыгнул. Разделся до трусов и прыгнул. На клумбу цветочную. Ну, конечно, сообщили на работу. Приходил потом ко мне: "Напиши как свидетель, что я случайно сорвался".
– И что вы?
– Что я, дурак, что ли? Он случайно разделся, случайно залез на подоконник, случайно закричал: "Полундра!" Я говорю: "Зачем "полундру"-то было кричать? Кто же нам после этого поверит, что "случайно"?" По-моему, перевели куда-то. Но ничего, с портфелем ходит… Мы, когда встречаемся, делаем вид, что не знаем друг друга. А в одной комнате жили.
– Дурак какой, – сказала Изольда Викторовна. – Со второго этажа… Мог же голову свернуть.
– Не дурак, какой он дурак. Это, так называемые, духари: геройство свое показать. Я, если напивался, сразу под стол лез…
– Под стол?
– Не специально, конечно, но… так получалось. Я очень спокойный по натуре, – Владимир Семеныч, сам того не замечая, потихоньку хвалил себя, а про "Роджерс" и "Россарио" молчал – чуял, что не надо. Изольда Викторовна работала библиотекарем, Владимир Семеныч работу ее уважал, хоть понимал, что там платят гроши.
В ресторане для банкета был отведен длинный стол у стены.
Приглашенные, некоторые, уже сидели. Сидели чинно, прямо. Строго и неодобрительно поглядывали на малые столики в зале, за которыми выпивали, кушали, беседовали… Играла музыка, маленький толстый человек пел на возвышении песню не по-русски.
– Вон та, в голубом платье… – успел сообщить Владимир Семеныч, пока шли к столу через зал, – с ней опасайтесь насчет детского воспитания спорить: загрызет.
– Что такое? – испугалась Изольда Викторовна.
– Не бойтесь, но лучше не связывайтесь: она в детском садике работает, начальница там какая-то… Дура вообще-то.
Владимир Семеныч широко заулыбался, с достоинством поклонился всем и пошел здороваться и знакомить Изольду Викторовну.
На Изольду Викторовну смотрели вопросительно и строго. Некоторые даже подозрительно. Она смутилась, растерялась… Но когда сели, Владимир Семеныч горячо зашептал ей:
– Умоляю: выше голову! Это мещане, каких свет не видел. Тут одна показуха, один вид, внутри – полное убожество. Нули круглые сидят.
– Может, нам уйти лучше?
– Зачем? Посидим… Любопытно.
Получилось вообще-то, что они сидят напротив начальницы из детсадика, а по бокам от них – пожилые и тоже очень строгие, больше того – презирающие всех, кто в тот вечер оказался в ресторане. Они смотрели в зал, переговаривались. Делали замечания. Не одобряли они все это, весь этот шум, гам, бестолковые выкрики…
– А накурено-то! Неужели не проветривается?
– Дело не в этом. Здесь же специально сидят, одурманивают себя – зачем же проветривать?
– А вон, во-он – молоденькая!.. Во-он, хохочет-то. Заливается!
– С офицером-то?
– Да. Как хохочет, как хохочет!.. Будущая мать.
– Почему будущая? У них теперь это рано…
– Это вы меня спросите! – воскликнула полная женщина в голубом. – Я как раз наблюдаю… результаты этого смеха.
– А где же наш диссертант-то? – спросил Владимир Семеныч.
– За руководителем поехал.
– За генералом, так сказать?
Не поняли:
– За каким генералом?
– Ну, за руководителем-то… Я имею в виду Чехова, – Владимир Семеныч повернулся к Изольде Викторовне: – У него руководитель – известный профессор в городе, я ему "Россарио" доставал. Я его называю – генерал, в переносном смысле, разумеется. Вам не хочется поговорить с кем-нибудь? Может, пошутили бы… А то как-то неудобно молчать.
– Я не знаю, о чем тут говорить, – сказала Изольда Викторовна. – Мне все же хочется уйти.
– Да ничего! Надо побыть… Можно алкоголиков покритиковать – они это любят. Медом не корми, дай…
– Нет, не сумею. Надо уйти.
– Да почему?! – с сердцем воскликнул Владимир Семеныч. – Ну, что уж так тоже: уйти, уйти! Уйти мы всегда успеем, – Владимир Семеныч спохватился, что отчитывает милую женщину, помолчал и добавил мягко, с усмешкой: – Не торопитесь, я же с вами. В случае чего я им тут фитиля вставлю.
Изольда Викторовна молчала.
А вокруг говорили. Подходили еще родственники и знакомые нового кандидата, здоровались, усаживались и включались в разговор.