Владимир Великий
Шрифт:
Вся зима 988 г. прошла в ожидании вестей из Константинополя. Наконец пришло известие о том, что войска Варды Фоки разгромлены и русские воины, сыгравшие в этом решающую роль, возвращаются домой. Империя и император были спасены, но о выполнении обещаний в Константинополе и не думали. Еще ранее было условлено, что Анна должна прибыть в Киев до начала лета того же года. Владимир, чтобы обезопасить ее путь от нападения печенегов, с дружиной отправляется к ней навстречу. Но принцесса так и не появилась.
Владимир, удостоверившись еще раз в лицемерии византийского императора, возвращается в Киев и объявляет о своем желании идти походом на Корсунь.
Корсунь со времени ее основания греческими колонистами в V веке до н. э. (греки называли колонию Херсонес), являлась полисом-крепостью, защищенным со всех сторон мощными оборонительными сооружениями. Стены крепости были сложены из каменных блоков, толщина которых достигала трех метров, к тому же город имел сложную систему земляных и каменных оборонительных поясов, пробиться сквозь которые без наличия
Императорам приходилось считаться с таким положением города, так как его потеря нанесла бы серьезный удар и по экономике империи. Корсунь, занимая ключевое географическое положение, располагаясь на Крымском полуострове (р-н современного Севастополя) недалеко от устья Днепра, являлся важным, связывающим многие районы, торговым центром. Через Корсунь империя получала жизненно важные продукты, поставляемые из Руси: хлеб, рыбу, мед, воск. Поступали сюда и рабы. Тот, кто владел крепостью, обладал и мощным средством воздействия на стратегическую обстановку в обширном районе.
Кроме того, с незапамятных времен город являлся своеобразным плацдармом распространения христианской религии среди языческих народов. Именно отсюда, по свидетельству летописи, апостол Андрей «проплыл в устье днепровское, и оттуда отправился вверх по Днепру И случилось так, что он пришел и стал под горами на берегу И утром встал и сказал бывшим с ним ученикам: «Видите ли эти горы? На этих горах воссияет благодать Божия, будет город великий, и воздвигнет Бог много церквей». И взошел на горы эти, благословил их, и поставил крест, и помолился Богу, и сошел с горы этой, где впоследствии возник Киев…» Сюда римляне в первые века новой эры ссылали многих христиан. Например, в годы правления Траяна здесь отбывал заключение римский епископ святой Климент, работавший как простой раб в местных каменоломнях. В IX в. в городе возникли и первые русские церковные общины и церкви. Отсюда же пришли на Русь и миссионеры-христиане. Все это учитывал киевский князь, нанося удар по Корсуни.
Поход в Крым тщательно спланировали, учтя опыт многочисленных предыдущих походов. Многотысячное войско (по некоторым подсчетам около 30 тысяч) на ладьях и конях двинулось к своей цели. Однако на этот раз ему предстояло нечто новое – атаковать и захватить с моря и суши крепость, считавшуюся неприступной. Владимиру стало известно, что в Херсонесской бухте находится значительное число греческих боевых кораблей, охранявших подступы к крепости с моря. Это заставило князя высадить часть своего войска на берегу, чтобы атаковать крепость не только с моря, но и с суши. «И затворились корсуняне в городе», – повествует летописец. Началась длительная осада города. Однако гарнизон крепости оборонялся стойко. Смелость гарнизону придавало и то, что в городе имелись продовольственные запасы, по специальным трубопроводам поступала питьевая вода.
Владимир же упорно шел к своей цели, заявив жителям города: «Если не сдадитесь, то простою и три года». Но стоять на палящем южном солнце становилось все труднее. Тогда Владимир приказал своим воинам делать земляную насыпь к крепостным стенам. Однако корсуняне оказались смышленее. Они сделали подкоп под стеной и через него перенесли всю насыпанную землю в город. И так продолжалось не один день.
И вот однажды, пишет летописец, «Некий муж, корсунянин, именем Анастас (вероятно, церковнослужитель, ранее бывавший в Киеве, где встречался с Владимиром), пустил стрелу, так написав на ней: «Перекопай и перейми воду, идет она по трубам из колодцев, которые за тобою с востока». Владимир прочитал записку и приказал воинам перекрыть воду. Сам же, как сообщает летопись, «посмотрел на небо и сказал: "Если сбудется это, – крещусь!"» Отсутствие воды в городе вызвало смятение и страдания народа. Население сдалось, и князь вошел в город. В городе князь не разрешил дружине заниматься грабежами и убийствами, что было в традициях средневековья. Священники же благодарили Бога за сохранение жизней и за то, что победитель оказался добрым и милостивым, чего здесь никогда не бывало.
Владимир, окрыленный победой, посылает гонца с письмом к византийским императорам Василию и Константину, в котором говорится: «Вот взял уже ваш город славный; слышал же, что имеете сестру девицу; если не отдадите ее за меня, то сделаю столице вашей то же, что и этому городу». На это письмо императоры, как и раньше, заявили: «Не пристало христианам выдавать жен за язычников». Тогда князь заявил послам: «Скажите царям вашим так: я крещусь, ибо еще прежде испытал закон ваш и люба мне вера ваша и богослужение, о котором рассказывали мне посланные нами мужи». И снова ответ из Константинополя: «Крестись, и тогда пошлем сестру свою к тебе». Но Владимир стоит на своем: «Придите с сестрою вашею и тогда крестите меня». Можно предположить, что пока шли препирательства, в Корсунь стали приезжать представители различных стран. Одни, чтобы обсудить торговые дела, другие – чтобы склонить Владимира к принятию иной, не православной веры. Сюда пожаловали посланцы Болеслава Польского, Стефана Угорского, Андриха Чешского, императора германского Оттона III и Папы Римского Сильвестра II. Возможно, такое солидное представительство западноевропейских государств в Корсуни подтолкнуло византийских императоров к принятию решения: заключить мир и отправить Анну к Владимиру. Анна, конечно, сопротивлялась и не хотела покидать своих близких, уезжать в неизвестную ей страну. «Иду, как в полон, – заявляла она, – лучше бы мне здесь умереть». Братья, уже в который раз, начинали уговаривать сестру: «Может быть, обратит тобою Бог Русскую землю к покаянию, а Греческую землю избавишь от ужасной войны. Видишь ли, сколько зла наделала грекам Русь?» А сколько бы зла причинила Византии коалиция Руси и западноевропейских государств? Понимая это, император и весь его двор все же принудили Анну отправиться в Корсунь (Херсонес). «Она же села в корабль, – сообщает летописец, – попрощалась с ближними своими с плачем и отправилась через море. И пришла в Корсунь, и вышли корсунцы навстречу ей с поклоном, и ввели ее в город, и посадили ее в палате. По Божественному промыслу разболелся в то время Владимир глазами и не видел ничего, и скорбел сильно, и не знал, что сделать. И послала к нему царица сказать: если хочешь избавиться от болезни этой, то крестись поскорей; если же не крестишься, то не избудешь недуга своего». Владимир, услышав это, повелел крестить себя. «Епископ же корсунский, – продолжает летописец, – с царицыными попами, огласив, крестил Владимира. И когда возложил руку на него, тотчас же прозрел Владимир. Владимир же, ощутив свое внезапное исцеление, прославил Бога: «Теперь узнал я истинного Бога». Многие из дружинников, увидев это, крестились. Крестился же он в церкви святого Василия, а стоит церковь та в городе Корсуни… По крещении же Владимиру привели царицу для совершения брака».
А кто такая Анна? Летописи называют ее сестрой обоих императоров – Василия II и Константина VII. Если верить византийским хроникам и западноевропейским авторам, она была дочерью коварной Феофано – жены императора Никифора, которого убил его двоюродный брат Цимисхий, победитель Святослава. Цимисхий состоял в заговоре с Феофано. Вместе с тем в «Повести временных лет» мы находим утверждение о том, что Анна являлась не гречанкой, а болгаркой. Так, перечисляя всех сыновей Владимира во время крещения киевлян, Нестор говорит буквально следующее: «…а от болгарыни имел он двух сыновей: Бориса и Глеба». Возможно, летописец ошибся? Но имеются некоторые свидетельства, которые позволяют предполагать, что она действительно была болгаркой, дочерью болгарского царя Бориса, которого в 972 г. пленил Цимисхий. Все семейство Бориса император перевел в Константинополь, где в императорском дворце и проживали дети Бориса. От их имени императоры управляли Болгарией. Вследствие этого Анну и выдавали за сестру Василия II. Ведь не случайно и то, что вместе с нею в Корсунь прибыло большое число болгарских священников. Подтверждением этой версии может служить и то, что детям Анны дали болгарские имена Борис и Глеб.
Брак с болгарской царевной устраивал Владимира полностью. Он убивал сразу двух зайцев: с одной стороны, вступал в отношение родства с византийской императорской династией, а с другой – становился воспреемником царской власти над Богарией как муж болгарской царевны, и благодаря этому получал право на политический статус равного среди равных на Балканах и на Дунае, продолжая то, что было начато его отцом – Святославом.
«И повелел крестить киевлян»
Владимир, достигнув желаемого, построил в Корсуни церковь и стал готовиться в обратный путь. Он, отправляясь в Киев, прихватил с собой «культурные ценности города», двух медных идолов и четырех медных коней. Летописец замечает, что они «и сейчас стоят за церковью святой Богородицы, и про которых невежды думают, что они мраморные». Владимира сопровождали прибывшие с царевной епископы и некоторые церковнослужители Корсуни, среди которых находился и Анастас.
1 августа 988 г., согласно свидетельству летописи, состоялось крещение киевлян. (Ряд исследователей считает, что это произошло в 990-м или 991 году). 1 августа приходилось на пятницу. А пятница с древнейших времен была на Руси торговым днем. В пятницу запрещалась всякая работа. По свидетельству «Жития князя Владимира», крещение киевлян происходило не в Днепре, а в его притоке Почайне. Это утверждение выглядит весьма правдоподобно, так как в X в. Почайна была расположена гораздо ближе к Киеву, чем Днепр. Кроме того, этот приток омывал своими водами ремесленно-торговый район Киева – Подол. В гавань Почайны заходили иностранные и русские суда. Без сомнения, набережная Почайны в то время являлась главным торговым местом Киева. И это место князь избрал для крещения киевлян вполне сознательно. Дело в том, что самым сложным для Владимира было окрестить не бояр и дружинников – многие из них и сами выступали за христианизацию Руси, – не придворную челядь, находившуюся под контролем господ, а свободных ремесленников и мелких торговцев, в основном проживавших на Подоле, а также сельское население Киевской земли. А потому был большой резон направить в торговый день – в пятницу – массы горожан и жителей земледельческой округи, собравшиеся на подольском рынке, в освященные корсунскими попами воды Почайны и заставить «черных людей» принять христианскую веру. Любой другой день недели был менее подходящим для свершения этой акции.