Владислав Третьяк. Легенда №20
Шрифт:
Этот матч до сих пор стоит у меня перед глазами. В феврале 1976 года мне исполнилось 14 лет, но я уже несколько лет был хоккейным фанатом и сам играл в хоккей на первенство Москвы за команду Бауманского района Москвы. Все матчи нашей сборной я смотрел, невзирая ни на какие препоны в любое время дня и ночи. Вот и ту легендарную встречу тоже. И запомнил ее на всю жизнь, поскольку в ней был такой драматизм, такая интрига, какие бывают у редких спортивных событий. Впрочем, так считаю не только я. Для чего и предлагаю послушать разговор Третьяка и спортивного журналиста Леонида Трахтенберга, где они вспоминают тот самый матч СССР — ЧССР на Олимпиаде-76
«В. Третьяк: — А ведь перед матчем — об этом, кстати, до сих пор никто не знает — соперники подходили к нам и слезно умоляли: мы устали, у нас семь человек заболели гриппом, пожалуйста, не забивайте нам много. «Да не слушайте вы их — они вас просто-напросто расслабляют!» — не уставал повторять старший тренер сборной Борис Павлович Кулагин. Но, видимо, пропаганда, которую вели в преддверии решающего матча чехословацкие хоккеисты, все-таки на нас подействовала. Мы предполагали, что «забюллетенившие» соперники, образно говоря, будут ползать по льду. А они вышли и с первой секунды сражались за победу, как львы.
Л. Трахтенберг: — Но ведь и нам нужна была одна победа. Одна на всех. Во Дворец «Тиволи» пришли многие из наших олимпийцев. В первом ряду за скамейкой запасных сидели Ирина Роднина и Александр Зайцев. На балконе, за воротами, рядом с фотокорреспондентами стояли лыжники и биатлонисты. «Мы понимаем, — сказал биатлонист Николай Круглов, — без этой золотой медали победа наша будет неполной». И он показал на лед.
В. Т.: — Хоккеисты первыми начинают борьбу за награды на Белых Олимпиадах и последними ее завершают. Наш успех или неудача, конечно же, всегда влияли на впечатления от выступления всех советских спортсменов. И если даже в общекомандном зачете кто-то оказывался впереди, но хоккеисты становились первыми — страна ликовала и гордилась. Мы понимали это, и нам как никому нужна была поддержка фигуристов, лыжников, конькобежцев, биатлонистов, прыгунов с трамплина… Проиграть — значит, подвести их. Ведь мы — одна команда. И когда видишь на трибунах счастливые лица ребят и девчонок, уже завоевавших золото, стыдно ударить лицом в грязь. К тому же они болели за нас, как за себя, и это придавало сил в переломные моменты.
Инсбрук был дважды столицей зимних Олимпийских игр (1964 и 1976 гг.)
Л. Т.: — Нет. Невозможно это передать на бумаге. Или надо после каждого слова ставить восклицательный знак, чтобы вы, хоть на миг, испытали частицу того напряжения, в котором хоккеисты держали зал все шестьдесят минут. На последней тренировке чехословацкой сборной нападающий Иван Глинка сказал мне: «Жаль, что я не видел ваших матчей с клубами НХЛ. Но я читал: вы здорово сыграли. Особенно Третьяк. Это правда?»
В. Т.: — В истории хоккея есть две великие вехи. Первый матч нашей сборной с легендами НХЛ 1 сентября 1972 года и матч «Монреаль Канадиенс» и ЦСКА 31 декабря 1975 года. Это были мои звездные часы. Как, впрочем, и у моих партнеров. Кстати, если с «Монреалем» мы сыграли вничью — 3:3, то 9 января обыграли «Бостон» — 5:2. Бобби Орр, помню, вышел на разминку, отмерил несколько кругов, а затем беспомощно развел руками и покинул лед: давало о себе знать больное колено. В том турне ЦСКА разгромил еще «Рейнджерс» — 7:3. Да и «Крылья Советов», усиленные спартаковской пятеркой Шадрина, как
Л. Т.: — 16-я минута. Глинка — 2:0. Что с нами происходит? Михайлов опускается на лед, набирает снега в ладони и прикладывает к лицу — шайба задела. Кулагин вроде бы спокоен, только пальцами впился в борт, не оторвешь. Локтев что-то говорит ребятам, руками показывает, кто и где ошибся. Юрзинов почти без остановки пишет в общую тетрадь. Что с нами происходит? Мальцева ставят в первую тройку вместо Петрова. А зал восторгается: «Хо-ле-чек!» Капустин бросает с острого угла, а он отбивает. А на 27-й минуте двое дебютантов Жлуктов и Бабинов уехали на скамейку штрафников. На льду остались три полевых игрока: Ляпкин, Цыганков, Шадрин, и счет 2:0 не в нашу пользу.
В. Т.: — Кулагин оставил на льду тех, кто лучше всех играет в защите. Он знал, что они самоотверженные, цепкие, хладнокровные. Он верил, что они выстоят. Хотя любая тактика обречена на провал, если у соперника на два игрока больше. Это в теории. А на практике порой получается иначе. Ведь умение обороняться — это такое же искусство, как забивать. К слову, далеко не все снайперы владеют этим искусством. Но как бы то ни было, а тогда на льду «Тиволи» я пережил две, быть может, самые страшные минуты в моей карьере. От одной мысли, что будет, если пропустим третью шайбу, у меня в горле пересохло. В этом случае точно не отыгрались бы.
Л. Т.: — Но за две минуты чехословацкие хоккеисты не смогли зажечь на табло ничего нового. Наши выстояли, выдержали. А теперь надо самим идти вперед. 33-я минута. В атаке вторая пятерка. Ляпкин бросает, Шалимов добивает, Холечек бросается под шайбу, и Шадрин открывает счет. Наш счет. 1:2 — это все-таки полегче. Когда мы проигрывали 0:2, советские туристы подняли над трибунами плакат: «Верим! Ждем победы!» Теперь они достали другой: «Еще шайбу!» Петров выполнил их просьбу. В страшной суете среди коньков, перчаток, клюшек он нашел шайбу и воткнул ее в угол. Как шар в лузу.
В. Т.: — Холечек был отличный вратарь. Но я видел из противоположных ворот, как ему забивали. Да, при счете 2:2 дыхание стало ровнее. И игровое преимущество стало нашим. Но я ни на секунду не расслаблялся. Вратарю в этом плане тяжелее, чем всем остальным. У них есть минута, чтобы перевести дух на скамейке. А мне приходилось быть предельно собранным и сконцентрированным на игре все три 20-минутки. К тому же я, как и ребята, понял, что уговоры и просьбы «чехов» не громить их в заключительном матче — своеобразный трюк, который должен был ослабить наш эмоциональный порыв. Зато перед третьим периодом у нас был уже такой настрой, что, казалось, ни одна команда не в состоянии сдержать атакующий натиск любого из наших звеньев.
Л. Т.: — Третий период мы опять начали в меньшинстве. Теперь чехословацкие хоккеисты не играли от обороны и не выстраивались на линии у входа в свою зону. Были моменты, когда в атаке они забывали о защите. Но нам не везло: шайба Якушева попала в штангу, шайба Мальцева — во вратаря. Нет, везение в тот вечер было на стороне соперников. Поэтому шайба Новака попала в защитника, рикошетом отлетела к воротам и упала за спиной Третьяка. Шесть минут до сирены. Никого не осталось на чужой скамейке — все побежали на лед обнимать Новака.