Владыка Иллюзий
Шрифт:
— Дорогой хозяин, — сказал слуга. — Если считаете, что я окажусь вам полезен, я, разумеется, буду сопровождать вас. Но тогда я хотел бы просить вашего разрешения взять с собой жену.
Это было сказано так искренне и с такой очевидной готовностью услужить, что маг рассвирепел.
Он молча повернулся, звонко пнул волшебную машину и, громко топая по ступеням, вернулся в свою комнату. Сотворив на заднем дворе некое подобие повозки, он препроводил в нее книги и инструменты и поспешно покинул замок.
Любовники не заметили его ухода.
Когда жители деревни вернулись из пещер, гоня перед собой блеющие
Там, куда проник свет кометы, не осталось ни одного засохшего дерева, ни одной травинки, которые не распустились бы свежей зеленью и цветами, ни одного клочка земли, который не начал бы приносить плоды. Фрукты созревали раньше срока, а когда их срывали, на ветвях тотчас вырастали новые. Урожай злаков был невероятно велик, а когда его собрали, на пашне появились новые зеленые ростки, и так повторилось несколько раз. Урожай получился впятеро больше обычного, и так должно было продолжаться еще не одно десятилетие.
В старой шахте, давно истощенной и заброшенной, люди обнаружили следы медной руды и золота.
Голубые розы, ценнейшие розы древней земли, оплели каждую ограду. Из трещин в стенах проросли орхидеи.
Дикие кошки больше не нападали на стада. Лисы не таскали цыплят. Время от времени какое-нибудь животное начинало говорить, хотя, как правило, суть его речи, обращенной к людям, оставалась непонятной.
Со временем из земли поднялись неизвестные деревья с золотистыми листьями и пьянящим ароматом. В реке появились рыбы с золотой чешуей. Мясо их оказалось несъедобным, но, умирая, рыба превращалась в чистое золото, а ее глаза становились сапфирами.
Из скалы над прудом, где росли камыши, забил водопад. Новорожденная вода прыгала по камням и пела, словно эолова арфа.
Люди говорили друг другу:
— Если небесный свет принес всю эту красоту, значит, он был не так уж вреден.
А женщины добавляли:
— Зачем же мы убежали? Почему ожидали зла, а не добра? Если б нас тоже коснулся этот небесный огонь, может быть, мы стали бы такими же плодородными, как земля.
Но при этом жители деревни не забыли отметить, что дурочка наконец пропала. Небеса сняли проклятие и послали свет. И люди с радостью прославляли богов.
А Аштвар, та самая дурочка, которую не узнал ни один житель деревни, поселилась с мужем недалеко от поющего водопада. Домом им служила хижина из хвороста, обмазанного глиной, садом они считали весь окружающий мир.
Эта пара счастливо проводила дни и ночи в своем саду, питаясь его обильными плодами. Животные прибегали к хижине, чтобы поиграть с ними. Вода пела, и мужчина учился петь вместе с ней, сочиняя собственные песни. Аштвар плела из тростника самые разные предметы — аккуратные лодки, легкие птичьи клетки, изящные статуэтки — и оставляла их на берегу пруда. Женщины, приходившие купаться, обычно забирали эти игрушки, восхищаясь искусностью работы. В обмен они приносили монеты, соты с медом и домашнюю утварь.
Каждое
Иногда ночью Аштвар в одиночестве прогуливалась около пруда. Она пристально вглядывалась в подмигивающие глаза звезд. Муж обычно подходил к ней и спрашивал:
— Тебя что-нибудь беспокоит?
— Нет, мое настоящее не беспокоит меня, как, впрочем, и мое будущее.
Но в такие моменты ее душа и сознание были далеко, очень далеко. Они парили в небесах, словно два пера, связанные тонкой шелковой ниткой.
— Мне кажется, ты вскоре оставишь меня, — продолжал ее муж. — Даже сейчас ты путешествуешь где-то, куда я не могу пройти.
Тогда Аштвар обнимала мужа. Ее волосы и кожа светились в темноте. Мотыльки прилетали к ней, словно к ночной лампе, а осы, которых манил нектар водяных лилий, садились на кончики ее пальцев. По мере того как плод созревал в ее чреве, женщина полнела, но выглядела по-прежнему прекрасной.
— Как я жажду посмотреть на тебя, — говорила она своему ребенку, плоду насилия и ужаса, ставшему носителем чистоты и эфирного огня.
Однажды, когда мужчина отлучился из хижины, чтобы собрать дикие тыквы, у Аштвар начались схватки. По своему неведению она не испугалась. Боли были не очень сильными, и это обнадежило ее. Женщина решила, что сможет их вынести. Аштвар знала их причину; кроме того, неудобство, которое она испытывала, подстегивало ее. Очень скоро та, кого женщина ждала с таким нетерпением, будет рядом с ней. Природный животный инстинкт подсказал ей, что делать. Свет сделал ее сильнее. И роды были легкими и недолгими.
Около полудня мужчина уже возвращался домой через рощицу молодых деревьев. Проходя над водопадом, он услышал детский крик, бросил собранные им тыквы и помчался к хижине.
Вбежав в дом, мужчина увидел жену с ребенком на руках. Малышка деловито сосала грудь.
Когда девочка заснула, родители наконец смогли как следует рассмотреть ее. Новорожденная была беленькой, как лилия, и на ее маленькой головке светились туманным облачком светлые, почти белые волосы.
У малютки было трое родителей: мужчина, женщина и комета. Но золото солнца обернулось в ней лунным сиянием. В отличие от матери, девочка не светилась в темноте. Зато неземным светом сияла ее красота. Капля молока упала с груди Аштвар на землю, сверкнув на мгновение, словно дымчатая жемчужина, пока не впиталась в благодарную землю. Позднее на этом месте вырос цветок.
— Завех, — напевала женщина. Это имя она выбрала для своей дочки. Муж не возражал, потому что «завех» означало «пламя».
Мужчина сидел в самом темном углу жилища, чтобы скрыть текущие по лицу слезы. Он знал, что жена скоро покинет его, а ребенок предназначен для иных рук. Теперь он достаточно выздоровел, чтобы чувствовать, насколько болезненным окажется наказание за его прошлую жестокость.
Уже почти год родители и ребенок жили вместе. Аштвар делала для девочки игрушки из тростника. Отец смастерил ей колыбель из ствола дерева. Временами они смеялись и пели, но чаще просто сидели молча. Иногда супруги занимались любовью, а ребенок бестревожно наблюдал за ними.